Тайны Берлина - [8]

Эрнст Теодор Амадей Гофман

В 1817 году Гофману исполнилось 41 год, он был женат, трудился не покладая рук как юрист, составлял законы, писал докладные, реляции, прошения, и все это делал, по отзывам свидетелей, качественно, быстро, зная букву и суть бюргерского правосудия. Одетый в строгий коричневый сюртук эпохи Бидермайера со стоячим воротником, на голове жесткий цилиндр, он ходил в суд не столько для того, чтобы исполнить свой долг (как-никак выпускник университета в Кёнигсберге, слушал лекции старика Иммануила Канта), сколько для того, чтобы заработать на жизнь, чтобы не ощущать стеснения в деньгах, а вот в остававшееся свободное время творил, создавал свои рассказы, романы, сочинял музыку, пытался как-то афишировать себя, завоевать авторитет у капризной берлинской публики. И судьба, казалось, начала ему улыбаться. Его опера в течение двух лет была одной из ведущих в репертуаре театра. Главные роли исполняли самые известные певицы и певцы. «Ундину» готовились поставить в Вене, в Праге, в Мюнхене, в Штуптарте, в других городах, его музыкальное творчество признали, о Гофмане заговорили как о выдающимся композиторе. Так, во всяком случае, этого очень хотелось ему, тщеславному и честолюбивому по натуре. На волне славы к нему потянулись издатели, они стали выпрашивать у него новые рассказы для очередного номера журнала. А он, буквально боготворивший музыку, от любви к Моцарту заменивший данное ему при рождении имя Вильгельм на имя Амадей, воспринял постановку своей «Ундины» как новый успешный этап в жизни, тот самый этап, который бы освободил его от каторжного труда в суде, тот самый, который бы дал ему независимость, свободу, неожиданно после пожара в Немецкой опере он, возомнивший себя преуспевающим дирижером, композитором, в один час потерял все, стал, как и прежде чиновником Апелляционного суда, кропавшим на досуге свои новеллки. На другое утро он с тоской смотрел на тлевшие черные головешки, оставшиеся от былого великолепия, на легкий дымок, курившийся над мокрыми руинами, и, очевидно, понимал, что для него настал предел творческого восхождения, за которым неотвратимо последуют продолжение походов в суд, заунывные слушания. И единственная радость — походы с друзьями в пивные, в кофейни, где можно было предаваться воспоминаниям о прошлых успехах, о творческих свершениях, в которых было столько прекрасного.

Берлинский оперный кризис вызвал у Гофмана спад музыкального творчества, как дирижер и композитор он уже не мог претендовать на повышенный интерес к себе со стороны публики и антрепренеров, после пожара его почему-то сразу забыли, а он и не стал особенно сопротивляться, зато, с другой стороны, у него активнее проявился интерес к писанине, к той самой черной романтике, которая всегда жила в его душе и формировала его мировоззрение. Но почему он так легко сдался, почему не продолжил свою борьбу, почему не ставил других музыкальных произведений? Потерял в себя веру как в музыканта, дирижера, постановщика? Ответы на все эти вопросы стоит искать в его биографии, в детстве, когда формировался его характер, когда впервые проявилась множественность его дарований и когда он не смог решиться на что-то определенное.

Знаменитый немецкий писатель-сказочник, черный романтик, основоположник немецкой романтической музыкальной критики появился на свет 24 января 1776 года в семье адвоката в городе Кёнигсберге. Событие совершенно заурядного свойства. Он был третьим и последним ребенком в семье, которая вскоре распалась. После развода родителей Эрнст Теодор Вильгельм остался с матерью, женщиной, не очень-то много внимания уделявшей своему младшему отпрыску. И все же, несмотря на непростые семейные обстоятельства, Эрнст с раннего возраста проявил незаурядные художественные способности, его тянуло к музыке, к рисованию, к поэзии. Он настойчиво занимался с преподавателями, пробовал разные инструменты и к 12 годам свободно играл на скрипке, пробовал свои силы на виолончели, освоил орган. Мало этого, он еще и прекрасно рисовал. Причем для его почерка характерны гротеск, экспрессивность, то есть подчеркивание каких-то не очень приглядных внешних данных, но дающих представление о характере человека. Эти художественные способности, эта множественность дарований во многом помешали ему в дальнейшем выбрать определенную стезю, отдаться чему-нибудь одному. И после окончания лютеранской школы он не стал ни музыкантом, ни художником, ни поэтом. По настоянию родственников продолжил профессию отца, поступил в Кёнигсбергский университет, на факультет правоведения, в котором преподавал знаменитый философ-идеалист Иммануил Кант, лекции которого, кстати, Эрнст не очень-то жаловал и прогуливал. Неудача в любви — он привязался к одной замужней женщине старше его на девять лет — вынудила его покинуть Кёнигсберг. Он отправляется в крошечный городок Глогау, где работает в суде и одновременно расписывает церковь иезуитов. Не удовлетворенный скудными заработками, переезжает в Берлин, где короткое время служит также в суде, затем отправляется в Познань и наконец оседает в Варшаве. Считается, что время, проведенное в Варшаве, было для Гофмана одним из наиболее плодотворных. Он сочиняет маленькие мюзиклы — зингшпили, пишет серьезные сонаты, дирижирует оркестром. В Познани он нашел свою пассию, женился на польке Текле Михалине фон Рорер-Тшцинской, которая в 1805 году родила ему дочь Цецилию. Два года спокойной семейной и благополучной жизни. Гофману двадцать девять лет, у него удачно складывается карьера, с ним любимая жена, дочь, перед ним прекрасное будущее. Но человек предполагает, а Господь располагает. Все сломалось в один день и час, французские войска, возглавляемые императором Наполеоном, вступают в Польшу, занимают Варшаву. И что? А ничего хорошего. Французы повсюду наводят свой порядок, изгоняют пруссаков со всех служебных постов, лишают их заработков и всех привилегий. Это равносильно изгнанию из города, изгнанию из жизни. Гофман остается без работы. Он не поляк, он пришлый, он немец, ему не место в суде, и его музыка никому не нужна. Крушение жизненных планов сказалось на его здоровье, у него срыв, он заболевает нервной горячкой и расстается с семьей, отправляется на лечение. И снова поиски нового места, нового заработка. Ради куска хлеба ему приходилось за плату рисовать карикатуры на Наполеона. В пути погибает маленькая дочь Цецилия. Наконец ему предложили должность капельмейстера в оперном театре маленького старинного городка Бамберга, где он прожил с 1809-го по 1813 год. Удача ему сопутствует. Он показывает свой универсализм и вездесущность — сочиняет музыку к спектаклям, дирижирует оркестром, расписывает декорации, дает частные уроки музыки и неожиданно для себя влюбляется в юную ученицу Юлию Марк. Какие у него перспективы? Он старше своей избранницы на двадцать лет. Однако вопрос не в возрасте, а в благосостоянии. У Эрнста Теодора Амадея Гофмана в кармане нет и гроша ломаного, а одной любовью к музыке и к искусствам сыт не будешь. Мать Юлии категорически против этого брака. Более того, господина учителя осмеяли, и тому пришлось пережить немало неприятных минут. Потерявший любовь и работу, он в смятенных чувствах покидает Бамберг, уезжает в Дрезден, где встречается с женой, затем переезжает в Лейпциг, там работает в городском театре. В 1813 году Гофман торжествует поражение своего врага — Наполеона. «Свобода! Свобода! Свобода!» — записывает он в своем дневнике. Однако эта «свобода» не принесла облегчения. Ему пришлось вернуться в Берлин, где благодаря хлопотам его друга ему предоставили место советника Апелляционного суда…