Тайны Белого движения. Победы и поражения, 1918–1920 годы - [28]

Силы Добровольческой армии, выступающей в так называемый Второй Кубанский поход против 250 тысяч Северо-Кавказской Красной армии, насчитывали 9 тысяч человек. Штаб Деникина составляли четыре генерала: Романовский, Трухачев, Мальцев и Невадовский. Армия имела в своих рядах 4 дивизии под командованием генералов Маркова, Боровского, Дроздовского и Эрдели и одну 1-ю Кубанскую казачью бригаду под командованием генерала Покровского.

К армии был также причислен и отряд донского ополчения полковника Исаака Федоровича Быкадорова в 3,5 тысячи штыков и при 8 орудиях.

Направление главного удара Деникин перенес на восток, на село Торговое, где располагалась одноименная узловая станция. С западной части станцию атаковали батальоны Дроздовского. «Под огнем красных два наших батальона лежали под селом в цепи. Огонь был бешеный, а солнце немилосердно жгло нам затылки. Дали сигнал готовиться к атаке. Вдруг мы все увидели, что к нам в цепь скачут с тыла три всадника… С веселым изумлением мы узнали полковника Жебрака… Командир дал шпоры и вынесся вперед, за цепи. Он круто повернул к нам коня. Два батальона смотрели на него с радостным восхищением. — Господа офицеры! — бодро крикнул Жебрак. — За мной, в атаку! Ура! — и поскакал с ординарцами вперед. Все поднялись; три всадника вспыхивали на солнце. Мы захватили село Торговое с удара»[59]. С юга на Торговую устремилась на штурм дивизия Александра Александровича Боровского, а с востока ударила кавалерийская дивизия Ивана Георгиевича Эрдели. В образовавшийся единственно возможный северный коридор бросились запаниковавшие красные части. В лихорадочном отходе красноармейцы покидали свою артиллерию и обозы, чтобы облегчить беспорядочное отступление, однако именно в северной части села они натолкнулись на ждавшую их дивизию генерала Маркова, вышедшую на железнодорожный рубеж у станции Шаблиевка. В завязавшемся бою красным пришел один из бронепоездов, остановившийся у моста и открывший огонь по цепям кубанских стрелков дивизии Маркова. «Генерал Марков должен видеть поле боя, должен видеть противника, его бронепоезд и красных, оставляющих свой подбитый эшелон, о чем ему доложили. Он взбирается на крышу одного сарая, где батарея устраивает свой наблюдательный пункт… — Выслушав доклад о положении у станции Торговая… он спешит опять на окраину хутора. Рвутся снаряды красных… Один из вражеских снарядов упал с левой стороны, шагах трех от Маркова. Раздался взрыв, и генерал Марков, как подкошенный, свалился на землю. Рядом — его белая папаха…»[60]. На занятой станции Добровольческая армия получила возможность взять огромные запасы боеприпасов. Здесь же один из захваченных эшелонов был оснащен по мере сил необходимым автоматическим стрелковым оружием, и его платформы укреплены мешками с песком, что позволило превратить его в подобие «бронепоезда», ставшего заслоном на пути красных на юг по единственной существовавшей железнодорожной магистрали Царицын — Екатеринодар. Эта ветка связывала центральные регионы России с мятежным югом и стратегический контроль над ней Добровольческой армии не позволял большевикам беспрепятственно направлять эшелоны в помощь.

Цена этой важной для добровольцев победы оказалась, впрочем, достаточной большой: гибель Сергея Леонидовича Маркова, приравненного Деникиным по своей эффективности к полноценной армейской дивизии, нанесла значительный моральный урон всей армии.

«Раненого перенесли в дом. Доктор ужаснулся при виде ранения: осколочное ранение в левую часть затылка, и вырвана большая часть левого плеча. — Положение безнадежно, — сказал он. Стоявшие тут перекрестились… Командир Кубанского стрелкового полка поднес к лицу генерала икону, которую всегда возил его ординарец. Генерал Марков поцеловал икону и сказал отрывисто: — Умираю за вас…как вы за меня… Благословляю вас… — дальше нельзя было разобрать, что говорил он. Через несколько минут его не стало»[61].

Ночью 13 июня гроб с телом генерал-лейтенанта Маркова на грузовике с пулеметами по бортам на случай встречи с бродившими по степям остатками красных был направлен для прощания и погребения в Новочеркасск, где его ждала осиротевшая семья — мать, жена и его дети. Взвод верных соратников генерала сопровождал два грузовика до самого города.

На похоронах Маркова генерал Алексеев положил три земных поклона, несмотря на преклонный возраст — матушке, жене и детям…

Осиротевшую марковскую дивизию численностью в 1500 штыков приказом главнокомандующего принял генерал Казанович. Деникин издал приказ и о присвоении дивизии имени ее командира, и отныне она называлась Офицерская генерала Маркова дивизия.

Еще после первого Кубанского похода была заведена униформа марковцев, когда командир приказал нашить черные погоны чинам Офицерского полка и сотне кубанских казаков. «В Новочеркасске генерал Марков сменил свои погоны офицера Генерального штаба на „марковские“ — черные, что решительно побудило всех марковцев озаботиться приобретением таких погон»[62]. На черных погонах изображался белые шефские вензели «М», «ГМ» для 1-й роты полка, «роты генерала Маркова». (…) В дополнение к погонам марковцы должны были носить черные гимнастерки и галифе, а также фуражку с белой тульей и (с черной выпушкой) и черным околышем (с белыми выпушками). Черно-белый цвет был обусловлен двумя символам: черный — смерть за Родину и белый — воскресение Родины.