Тайнопись - [121]
Избавившись от опасного воспоминания, он поднялся в воздух и стал кружить, высматривая новое место. Увидел деревеньку и сел возле запруды, не спеша подобрал крылья, ломкие от инея. В запруде по горло в грязи лежали буйволы. Они стали двигать рогатыми головами, косить синими глазами. Шумно зафыркали, заревели и принялись с чмоканьем вытаскивать свои нелепые тела из темной жижи. Бес старательно обошел стороной тупых тварей. От тех, у кого такие злые рога, лучше держаться подальше!..
В первом дворе нет ничего, только пес с кошкой валяются на солнце. Почуяв беса, пес заурчал, а кошка только пошевелила ушами. У плетня старуха возится с лиловым от грязи младенцем. Другая старуха моет в корыте овощи. Дальше — дом побогаче. Два мальчика пилят дрова, третий носит их под навес. И тут поживиться нечем: детям злые духи не страшны до первой щетины и первой крови.
Он повернул к хижине, стоящей на отлете возле рисобойни. Оттуда был какой-то неясный, но явный знак. Перепрыгнул через плетень. Во дворе прибрано, подметено. Застенчиво тянутся ровные грядки с зеленью. Он маханул через огород, проник в хижину и оторопел — на циновке сидела полуголая женщина и перебирала рис. В углу громоздились сосуды с зерном, стояли миски и плошки. Старый ларь темнеет у стены. На очаге, в глиняном горшке, что-то варится…
Женщина хороша. Ведьмы тоже хороши, но имеют кусачую ледяную дыру. Покойницы тверды и неподатливы, как камень. Только у человечьих баб можно украсть жар нутра, перекачать в себя и питаться им, когда вздумается. Стара ли, молода — всё едино: её жар всегда при ней. От запаха живой щели бес стал беспокоен. Шерсть пошла дыбом. Пятки налились тяжестью. Башку повело. Чресла зачесались. Внутри всё опустилось, вытянулось.
Он в упор рассматривал женщину, наполняясь злой похотью. Не удержался на лапах, сел на пол. Заглянул ей в самые глаза… Можно не спешить — двойника нет, блуждает где-то далеко…
Она, оторопев, всматривалась в пустоту, не слыша, но ощущая его. Красная точка у неё во лбу потемнела. Бес переметнулся ей за спину, стал лапать за бока и зад. Она в страхе начала озираться, лепетать:
— Кто здесь? Что?
— Я, я, я, — со смехом отвечал он и начал сковыривать рубаху с ее жаркого тела. — Сосед! Соседище-ще!
— Ты? — ухнула вдруг женщина, узнавая голос соседа, молодого парня, на которого часто заглядывалась украдкой. — Как ты?.. Муж скоро будет!.. Что ты?.. Что тебе надо?.. Где ты?..
— Всюду-ду-у… — завыл он, повалив её навзничь и всеми четырьмя лапами хватая за грудь, за ляжки, за лобок.
— Но где же ты? — растерянно спрашивала она, отбиваясь и ощущая руками его невидимые, но окрепшие плечи и мышцы.
Бес, не отвечая, тискал её со всех сторон, зарываясь в ее груди и вдыхая их терпкий запах. По ее лицу начала гулять тень истомы. Некоторое время были слышны только её испуганные вскрики:
— Что это? Кто? Ох… Где?.. Какой?.. — да шорохи лап и волос.
Они катались в исступлении, опрокидывая скамьи и ударяясь об острые углы ларя. Лицо женщины потемнело, покрылось пеленой похоти. Глаза превратились в пятна. Губы раздуло от поцелуев. Глухо заскрипел перевернутый стол. Упал сосуд с рисом. Треснул горшок на очаге. Рассыпалась гора мисок, осколки взлетели до потолка.
Она вопила, изнемогая, а он яростно комкал ее тело и толчками врубался в жаркую плоть. Она молила о чем-то. Кипящие укусы жгли ее. Клыки впивались в шею, в груди, в ляжки. Что-то страшное вламывалось всё глубже, всасываясь в её щель и превращаясь в сплошной шершавый ожог. Наконец, под рев, стон и рыки, всё было кончено.
Он еще в возбуждении пометался по хижине, громя и круша остатки посуды, полок, горшков, кувшинов. Разрывал циновки и драл на куски всякие тряпки и юбки, попадавшие ему под лапы. Раскусывал клыками глиняные плошки, сбивал хвостом со стен коврики. Высыпал из бидонов сырой рис, доломал стол и разбил печь. И постепенно стихнул, остывая. Стал озираться на погром. Теперь прочь отсюда, пока не появились домовые, которые будут злы при виде того, что он натворил в их владениях! Он свое получил — чего еще тут?
Старуха-соседка, слыша грохот, но боясь подойти, увидела, как из хижины вылетело и ушло к полям какое-то плотное облако. Переждав, она перелезла через плетень и поспешила в хижину, где среди риса, зерна, рваных циновок, битой посуды и обломков лежала молодая соседка. На голом теле — раны и ссадины от когтей. Все тело залито темной зловонной трупной жидкостью, а меж развороченных бедер дрожит кровавая масса.
Старуха, причитая, выбежала во двор. Её взгляд упал на землю, где остались явные отпечатки четырехпалых то ли стоп, то ли лап, вывернутых назад.
— Дьявол, дьявол! — кинулась она от проклятого места.
А бес блаженствовал под банановой пальмой, привалившись хребтом к узорной коре. Вопли старухи не беспокоили его. О затоптанной молодке он уже не думал, позабыл. Излив потоки черной спермы, он освободился от груза, скинул тяжесть, стал невесом и теперь, разнежившись, валялся под деревом, не чуя, как сзади его тихо-тихо обступает ватага местных злыдней.
Первым напал птицеголовый гад с толстым шерстистым туловищем. Широким клювом он стукнул беса по затылку и оглоушил его. Чешуйчатая ведьма впилась ему в крыло, обвив змеиным туловищем. Набросились два демона с рыжими от бешенства глазами, стали колоть рогами и бить копытами. Пока он пытался разжать гадючьи кольца, в воздухе зареяла крылатая тварь. Она мерзко верещала и длинным хоботом норовила стукнуть беса по башке. Какие-то пакостные существа, похожие на поросят с отрубленными головами, начали тыкаться в него кровавыми обрубками.
Роман Михаила Гиголашвили — всеобъемлющий срез действительности Грузии конца 80-х, «реквием по мечте» в обществе, раздираемом ломкой, распрями феодалов нового времени, играми тайных воротил. Теперь жизнь человека измеряется в граммах золота и килограммах опиатов, а цену назначают новые хозяева — воры в законе, оборотни в погонах и без погон, дилеры, цеховики, падшие партийцы, продажные чины. Каждый завязан в скользящей петле порочного круга, невиновных больше нет. Не имеет значения, как человек попадает в это чертово колесо, он будет крутиться в нем вечно.
Михаил Гиголашвили – автор романов “Толмач”, “Чёртово колесо” (шорт-лист и приз читательского голосования премии “Большая книга”), “Захват Московии” (шорт-лист премии “НОС”), “Тайный год” (“Русская премия”). В новом романе “Кока” узнаваемый молодой герой из “Чёртова колеса” продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и – конечно же – Тбилиси. Везде – искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.Содержит нецензурную брань!
Михаил Гиголашвили (р. 1954) – прозаик и филолог, автор романов «Иудея», «Толмач», «Чёртово колесо» (выбор читателей премии «Большая книга»), «Захват Московии» (шорт-лист премии НОС).«Тайный год» – об одном из самых таинственных периодов русской истории, когда Иван Грозный оставил престол и затворился на год в Александровой слободе. Это не традиционный «костюмный» роман, скорее – психодрама с элементами фантасмагории. Детальное описание двух недель из жизни Ивана IV нужно автору, чтобы изнутри показать специфику болезненного сознания, понять природу власти – вне особенностей конкретной исторической эпохи – и ответить на вопрос: почему фигура грозного царя вновь так актуальна в XXI веке?
Роман «Захват Московии» Михаила Гиголашвили — необъявленное продолжение нашумевшей книги «Чёртово колесо» трехлетней давности, только вместо криминального Тбилиси конца 1980-х местом действия становится Москва 2009-го.Одним прекрасным днем в середине XVI века немец Генрих фон Штаден въехал в пределы страны Московии. Его ждали приключения и интриги, фавор и опала, богатство и нищета. А цель была одна — захват страны.Одним прекрасным днем в начале XXI века его далекий потомок Манфред Боммель въехал в пределы страны России.
Стремясь получить убежище и обустроиться в благополучной Европе, герои романа морочат голову немецким чиновникам, выдавая себя за борцов с режимом. А толмач-переводчик пересказывает их «байки из русского склепа», на свой лад комментируя их в письмах московскому другу.Полная версия романа публикуется впервые.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.