Тайное значение денег - [14]

В таком положении оказалась Меган. В предыдущей главе мы расстались с ней в тот момент, когда она пригласила свою свекровь на обед.

И Меган, и Ларри были единственными детьми, у них не было ни братьев, ни сестер. Отец Ларри оставил семью, когда тот был еще ребенком, и его мать большую часть своей жизни была погружена в депрессию и поддерживала себя лекарствами. Ларри не сомневался, что в значительной части его проблем виноваты родители, а не взаимоотношения с Меган. А Меган выросла в обеспеченной семье из среднего класса. У нее от рождения была изуродованная ступня, в детстве она перенесла несколько операций, носила гипс и различные механические устройства. Все это время она спала в одной постели с родителями, потому что те очень за нее беспокоились. Меган продолжала спать вместе с ними до двенадцати лет, после чего по собственному настоянию перешла жить в отдельную комнату. Вскоре после этого ее родители разошлись.

Подростком Меган была склонна к озорству, плохо слушалась родителей, хотя всегда ухитрялась хорошо учиться в школе. В семнадцать лет она сбежала в Нью-Йорк, а со временем поступила в колледж. Ее мать оказывала ей некоторую финансовую поддержку. Когда Меган вышла замуж и у нее в семье возникли проблемы, оплачивала терапию ее мать.

Мать Меган после развода преуспела в бизнесе. Когда я услышал, что она приезжает в город, я попросила Меган привести мать ко мне. Я объяснила Меган, что большая часть ее проблем исходит от родителей, а не от Ларри, и попросила разрешения поговорить с ее матерью начистоту.

Дженет, мать Меган, была моложава и привлекательна, хотя и слишком накрашена. Чересчур черные волосы и накладные ресницы делали ее лицо каким-то безжизненным. Во время нашей встречи она, по-видимому, волновалась, но держалась крайне дружелюбно и откровенно отвечала на мои вопросы.

— Почему Меган спала в одной кровати с вами и отцом первые двенадцать лет ее жизни? — спросила я.

За двадцать пять лет своей работы в качестве терапевта я еще никогда не сталкивалась с такой ситуацией. Тот факт, что Меган вела почти нормальную жизнь, смогла выйти замуж и вот-вот должна была закончить колледж и что ее рассудок, по-видимому, совершенно не пострадал, свидетельствовал о том, насколько человек может приспособиться к чему угодно.

Мать нервно засмеялась и ответила:

— Самое печальное — и это чистая правда, — что я об этом совершенно не думала. Я знаю, это выглядит ненормально и странно, но тогда это не казалось ни ненормальным, ни странным, потому что все мы так сильно друг друга любили.

Дженет рассказала, как мучительно было ей видеть страдания Меган, когда та была маленькой. Она расплакалась.

— Ей наложили гипс, когда ей было всего пять недель! Я так ее любила, и когда я думаю о том, как ей было больно… Никакому ребенку не должно быть так больно! Ей столько пришлось перенести!

Дженет сказала, что Меган была настоящей красавицей. После развода она не хотела ни с кем встречаться, потому что боялась, как бы ее кавалеры не заинтересовались Меган и не стали бы к ней приставать.

Я сказала:

— Это мне напомнило, что рассказывала Меган: после развода с вами ее отец однажды вечером пришел домой пьяный, перепутал ее со своей подружкой и стал ласкать. Вы об этом знали?

— Нет, — ответила Дженет.

— А я думала, что рассказывала тебе, — сказала Меган. — Он затащил меня в свой спальный мешок и начал щупать. Я едва вырвалась.

Она содрогнулась.

— Какой ужас! — воскликнула мать.

— А как вы думаете, — спросила я, — такое могло случаться и раньше, когда она была младше?

— Не такая уж я наивная, — ответила Дженет. — Уверена, что если бы подобное случилось, когда дочка была маленькой, я бы что-нибудь заметила.

— Я хочу, чтобы вы попросили у Меган прощения за то, что не защитили ее, пусть даже вас при этом не было, — сказала я.

— Сколько же тебе тогда было? Шестнадцать? Семнадцать? — спросила Дженет.

— Я с девяти или десяти лет была самостоятельной девчонкой. Я находилась у него в доме, и мать ничего не смогла бы сделать.

— У нее всегда был сильный, независимый характер, — перебила ее Дженет. — Не знаю, как бы я могла это предотвратить. Но я, безусловно, прошу у дочери прощения за то, что ей пришлось увидеть своего отца таким. Я не могу этому поверить: он был очень заботливым отцом! Но после развода он совершенно перестал помогать деньгами. Если любишь кого-то, всегда найдешь способ помочь, это твой долг.

— Вы правы, — согласилась я. Это был как раз тот подходящий случай, которого я ждала. Дженет сама сказала: если кого-то любишь, то сможешь найти способ оказать ему финансовую помощь. Я встретилась с Дженет не только ради того, чтобы предложить ей попросить прощения у Меган за многие свои ошибки, но и для того, чтобы добиться от нее финансовой помощи дочери в качестве возмещения причиненного ей ущерба.

— Если уж даже я сумела начать зарабатывать неплохие деньги, — продолжала Дженет, — то отец-то безусловно мог немного ей помогать. Меня очень удивило, что он не чувствует никакой ответственности. Меня просто тошнит от того, что произошло.

— Правильно, — сказала Меган. — Именно тошнит.