Тайное желание - [33]

Нора окинула дочь задумчивым взглядом, пожала плечами:

— Как хочешь…

— Сегодня вы больше не понадобитесь, спасибо, — сказала Кэрол водителю и последовала за матерью.

Они поднялись по лестнице в квартиру. Нора зашла в туалет, а Кэрол направилась на кухню, заглянула в холодильник, в шкафчики. Она проголодалась — на приеме почти ничего не ела, и теперь урчало в животе — и не сдержала улыбку, увидев знакомую коробку с печеньем. Кэрол поставила на стол печенье, картонку с молоком, два стакана. Она как раз наливала в стаканы молоко, когда в кухню вошла мать.

— «Орео» с молоком — твое любимое лакомство, — печально улыбнулась Нора.

— Похоже, и твое тоже. До сих пор.

— Да, так и не избавилась от этой привычки.

Они сели за стол. Достав одно печенье, Кэрол наполовину обмакнула его в молоко, откусила. Изу-мительно… вкус шоколада оживил воспоминания обо всех откровенных разговорах с матерью за молоком и «Орео»… До того, как она превратилась в дерзкого, несносного подростка, они с матерью были очень близки.

— Почему мы перестали пить молоко с печеньем? — прошептала Кэрол.

— В последних классах ты села на диету и сказала, что от печенья толстеют, — ответила Нора.

— Ты злилась на меня, когда я была подростком?

— С тобой было нелегко, но я всегда тебя любила. Вы с детьми пьете молоко с печеньем?

Кэрол отрицательно покачала головой, чувствуя, как еще сильнее щемит сердце:

— Может быть, няня давала им, когда они были маленькими.

— Ну, значит, ты чем-то другим с ними занимаешься.

— Я не очень хорошая мать, — призналась Кэрол. — В свое время наделала множество ошибок.

— Все матери совершают ошибки. Видит Бог, сколько раз я все портила.

— Я была слишком несправедлива к тебе. Не должна была так строго тебя судить.

— Знаю, но ведь я очень сильно подвела тебя, Карли. И не в день твоего тридцатилетия я сваляла дурака, а гораздо раньше. Не ты одна сожалеешь о прошлом.

Кэрол взглянула в материнские глаза, так похожие на ее собственные, и словно погрузилась в ласковое тепло.

— Ты когда-то говорила, что мы остались вдвоем, только ты и я — против целого мира.

— Я так и чувствовала. Нелегко было растить тебя, когда твой отец был рядом. Он мог быть милым, а потом словно дьявол в него вселялся. Когда он исчез, стало безопаснее, но труднее с деньгами без его заработков. Я мечтала подарить тебе все, что ты хотела, но не знала, как это сделать. Оказалось, я не такая умная, как ты, не такая смелая, не такая решительная. На самом деле, я горжусь тобой, Карли, — всем, чего ты достигла. Может, ты и добилась всего этого потому, что отвернулась от меня. — Нора вздохнула. — Я так уговариваю себя, чтобы душа меньше болела.

Кэрол, прежде оправдывавшая свое поведение тем, что мать сама виновата, только сейчас до конца осознала, как сильно обидела ее.

— Нет, это я не должна была бросать тебя. Ты это не заслужила. Ты изо всех сил старалась сделать для меня как можно больше. У меня остались счастливые детские воспоминания, просто я не люблю в этом сознаваться. Но сегодня вечером я будто прозрела: обвела взглядом переполненный зал ресторана и поняла, что никто из гостей меня не знает, никому я как человек не интересна. Мои дети удрали еще до того, как их мать задула свечи на торте. Блейк принял участие в празднике только потому, что использовал его для рекламы своей предвыборной кампании. И меня осенило: пора что-то изменить и прежде всего начать с себя.

— И ты приехала домой.

— Я хотела увидеть тебя, вспомнить то, что с таким трудом пыталась забыть.

— И что же?

— Я хочу все исправить. Только не знаю, как.

— И никакого плана из дюжины пунктов? Не похоже на тебя. — Нора улыбнулась, как прежде, будто все понимала и прощала.

— Да, никакого плана… пока, во всяком случае. Но одно я знаю точно: я хочу, чтобы ты была частью моей жизни, — с чувством сказала Кэрол.

— Замечательный план. А что на это скажет Блейк?

— Ему придется с этим смириться.

— Вот теперь я слышу свою Карли, — удовлетворенно кивнула Нора.

— Правда? Правда? — Кэрол и в самом деле почувствовала прилив энергии. — Я это сделаю, мама, вот увидишь. Я справлюсь. Я изменю свою жизнь. Мне сорок. Я начинаю новое десятилетие. И думаю, оно будет хорошим.

— Я тоже так думаю. Ну и что же ты сегодня делала, пока ждала меня?

Кэрол улыбнулась. С кем же поделиться, как не с мамой? Только маме из всех людей на земле она может рассказать правду:

— Целовалась с Алексом.

Мама поперхнулась печеньем. Закашлялась.

— Мам, как ты?

— Я не ослышалась?

— Может, мне должно быть стыдно, или я должна пожалеть о том, что сделала, но ничего подобного я не чувствую. Его поцелуй будто разбудил меня.

В маминых глазах заплескалось беспокойство.

— Карли, будь осторожна. Тебе есть что терять, и очень много.

— Я знаю, но сегодня я поняла одну важную вещь: я так старалась не потерять то, что у меня есть, что не сознавала, как много уже потеряла.

Нора вздохнула:

— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь.

— Еще не знаю. Но знаю, с чего должна начать.

9

Утопая в мягких подушках, Лиз с восторгом смотрела на мерцающие в небе звезды. Для нее эта ночь стала еще и калейдоскопом потрясающих видов: сначала с крыши больницы, затем с Потреро-Хилл и вот сейчас с яхты в Марине.