Тайное становится явным - [32]
Уточняя вопрос о «разграничении сфер влияния» между Англией и Германией, Саймон спросил Гесса: «Европа в этом смысле означает, конечно, континентальную Европу?
Гесс. Да, континентальную Европу.
Саймон. Включает ли это понятие какую-нибудь часть России?
Гесс. Европейская Россия, несомненно, интересует нас.
Саймон. Я хочу знать, что означает понятие „европейская сфера интересов“? Вы понимаете? Если это сфера интересов Германии в Европе, то, естественно, хотелось бы знать, имеется ли в виду Европейская Россия или Россия, занимающая территорию Азии, Россия к западу от Урала?
Гесс. Азиатская Россия нас не интересует»[189].
Гесс совершенно ясно дал понять о намерении Германии захватить Советскую Россию вплоть до Урала, а Саймон и Киркпатрик со своей стороны выражали полное понимание этого.
Назойливо повторялись старые мюнхенские мотивы: столкнуть Германию в смертельной схватке с Советским Союзом.
О высоком уровне англо-германских переговоров в Лондоне свидетельствует то, что по личному указанию Черчилля Гесса посетил и лорд Бивербрук, наиболее влиятельное после премьера лицо среди английских политиков. Он занимал в то время пост министра авиационной промышленности. Тайная встреча Бивербрука с Гессом состоялась 8 сентября 1941 г. за несколько дней до его отъезда в Москву на конференцию представителей СССР, Англии и США. Бивербрук именовал себя «Ливингстоном», а Гесс для стенографов значился под именем «Джонатан»[190].
К сожалению, стенограмма переговоров Бивербрука с Гессом скрыта в недрах английских архивов. Сам Бивербрук через 20 лет приоткрыл лишь немного таинственную завесу вокруг этих переговоров. В беседе с ним Гесс настаивал на необходимости заключения англо-германского союза, направленного против СССР. Гесс откровенно заявил о своем «разочаровании» ходом переговоров и, указав, что он очень рассчитывал на английских лидеров, «имеющих здравый смысл», просил Бивербрука разрешить Гессу связаться с Гитлером. Гесс пытался запугать Бивербрука «советской опасностью»[191]. Однако, будучи реалистическим политиком, Бивербрук понимал, что СССР не угрожает Англии или любой другой стране, в то время как фашистская Германия поработила многие страны Европы и пытается завоевать Англию.
Во время московских переговоров между СССР, Англией и США осенью 1941 г. Бивербрук на вопрос Сталина о цели миссии Гесса ответил, ссылаясь на свои впечатления: Гесс прибыл с чьего-то ведома в Англию, полагая, что с помощью небольшой группы английских аристократов может быть создано контрчерчиллевское правительство для заключения мира с Германией… Затем Германия с английской помощью могла бы напасть на Россию[192].
Действительно, британская дипломатия пыталась использовать миссию Гесса как средство давления на СССР. 13 мая 1941 г. Ст. Криппс в письме в Форин-офис предлагал «усилить опасения у Советского правительства тем, что оно может остаться в одиночестве».
В парламенте была высказана гипотеза о встрече Черчилля с Гессом в загородной резиденции английского премьера Чекерс. Черчилль якобы предложил Гессу заключить мир между Германией и Англией после того, как Германия нападет на СССР. Во время дебатов по вопросу о том, зачем прилетел Гесс, депутат Стоке спросил Черчилля: имеются данные, «что Гесс находился в Чекерсе. Зачем он приехал в Чекерс? Об этом говорят очень многие».
Заявление Стокса вызвало раздражение в правительственных кругах. С ответом от имени правительства выступил заместитель министра иностранных дел Батлер. Он категорически отрицал факт пребывания Гесса в Чекерсе[193]. Но нередко подобного рода опровержения буржуазных политиков лишь подтверждают обратное.
Тактика, проводившаяся Черчиллем после нападения фашистской Германии на СССР, свидетельствовала о стремлении британского премьера ко взаимному истощению Германии и СССР. Саботаж открытия второго фронта в Европе — красноречивый пример этого. В то же время Черчилль понимал, какую смертельную угрозу для интересов Британской империи представляла фашистская Германия, претендовавшая на господство во всем мире. Он не мог не сознавать: союз с Англией нужен Гитлеру для того, чтобы добиться победы над СССР, после чего следующей жертвой нацистской агрессии в борьбе за мировую гегемонию явилась бы Англия. Это соображение и стало в конечном счете определяющим в выборе политического курса Лондона.
Большую роль играли и настроения широкой общественности.
Английский народ испытывал тревогу в связи с переговорами с Гессом. Их окутывала непроницаемая тайна, и это вызывало сильное беспокойство относительно намерений кабинета. Народ знал о тысячах погибших англичан под развалинами в Лондоне, Бирмингеме, Ковентри и других городах в результате бомбардировок люфтваффе. Он помнил о простых парнях, павших на поле брани во Фландрии, в дюнах Дюнкерка, погребенных немецкими подводными лодками в холодной пучине Атлантического океана. Английский народ испытал на себе тяжесть голодной блокады. Перед его глазами стоял пример поверженных Франции, Бельгии, Норвегии, где зверствовали немецкие оккупанты. Трудящиеся были полны решимости добиться победы над фашизмом и потому резко выступали против любых сделок с гитлеровской Германией.
