Тайное становится явным - [17]

О своей близости к Савинкову и об участии английской разведки в антисоветской деятельности Рейли писал 10 сентября 1924 года в английской газете „Морнинг пост“: „…Я проводил с Савинковым целые дни вплоть до его отъезда на советскую границу. Я пользовался его полным доверием, и его планы были выработаны вместе со мной“.

Процесс Савинкова и сделанные им разоблачения вызвали большое замешательство в реакционных кругах Англии и Франции. Рейли решил, что в этой обстановке для него благоразумнее будет на время отбыть в США. В Нью-Йорке Рейли встретила с распростертыми объятиями как белогвардейская эмиграция, так и американская реакция. Сразу нашлись богатые и влиятельные политиканы и бизнесмены, пожелавшие широко субсидировать антисоветскую деятельность Рейли. Находясь в США, Рейли установил тесное сотрудничество с антисоветской организацией, созданной миллиардером Фордом. Из своей конторы, открытой им в Нью-Йорке, Рейли поддерживал регулярную связь со своими старыми агентами в Риге, Таллине, Хельсинки и в других центрах антисоветского шпионажа.

Весной 1925 года Рейли получил письмо из Таллина от одного агента английской разведки, которого он знал еще во время первой мировой войны. Это лицо сообщало Рейли, что с ним желают встретиться два человека, являющиеся представителями большой подпольной организации, действующей в Советском Союзе.

Получив это письмо, Рейли 6 августа 1925 года выехал из Нью-Йорка в Париж. Здесь у него произошла встреча с представителями одной из антисоветских организаций. В результате последовавшей переписки с руководством этой организации Рейли принял решение немедля побывать в Ленинграде и Москве с тем, чтобы на месте убедиться во всем ему рассказанном. С этой целью Рейли выехал из Парижа в Финляндию, где у него были старые и тесные связи с русскими монархистами и финской разведкой. После свидания в Хельсинки со своим старым приятелем Рейли направился в Выборг. Здесь он встретился с другими представителями подпольной антисоветской организации, специально прибывшими для этой цели из СССР.

Эта встреча окончательно убедила Рейли в необходимости поездки в Россию. В одном из его писем, посланных антисоветской организации, есть такие директивы, о которых надо сказать, поскольку они выражают мысли не только самого автора, но и империалистических сил, стоявших за его спиной. Рейли писал, что определенные круги в капиталистических странах возлагают серьезные надежды на ту помощь, которую им могут оказать оппозиционные группы внутри партии большевиков, „которыми надо пользоваться как саперными частями, больше всего способными минировать крепость Советской власти“. Он требовал от антисоветской агентуры проникновения в Красную Армию, в ГПУ, во все части аппарата Советского государства, в профсоюзы и кооперативы. За несколько дней до переброски за кордон, 25 сентября 1925 года, Рейли писал своей жене: „Мне непременно нужно съездить на три дня в Петроград и Москву. Я выезжаю сегодня вечером и вернусь во вторник утром… Меня могут арестовать в России лишь случайно, по самому ничтожному, пустяковому поводу, а мои новые друзья достаточно влиятельны, чтобы добиться моего освобождения“.

В ночь с 28 на 29 сентября 1925 года Рейли с помощью финской разведки перешел советскую границу на Карельском перешейке. Спустя некоторое время печать распространила сообщение о смерти Рейли, якобы убитого советскими пограничниками при его попытке вернуться в Финляндию после нескольких дней тайного пребывания в СССР.

В действительности дело обстояло несколько иначе. Рейли, приехав в Москву, был вскоре арестован органами ОГПУ и понес заслуженное наказание.

Разведка активизируется

Большую активность на поприще подрывной работы в СССР после окончания гражданской войны проявляли некоторые дипломаты. Ходжсон, бывший одно время главой английской миссии в СССР, Чарнок и Бербери — секретари миссии, Престон — английский консул в Ленинграде, Уэйт — английский вице-консул в Москве — все они были разведчиками, занимавшимися организацией шпионажа, собиранием секретной информации и подготовкой диверсионно-террористических актов.

Ходжсон лично получал от своих информаторов шпионские сведения. Один из работников Государственного банка СССР был осведомителем Ходжсона по вопросам финансового положения СССР, валютных операций и т. д. За этими сведениями Ходжсон являлся в Госбанк лично, предусмотрительно оставляя в одном из соседних переулков свой посольский автомобиль.

Среди английских дипломатов особенно выделялась фигура Эдуарда Чарнока. Чарнок жил в Москве еще до первой мировой войны и имел в то время близкие отношения со многими крупными московскими капиталистами. В 1921 году Чарнок включается в состав великобританской торговой миссии, посылаемой в Москву, а после восстановления между Англией и СССР дипломатических отношений назначается секретарем посольства.

Приехав в Москву, Чарнок прежде всего находит своего старого знакомого, в прошлом крупного фабриканта Прове. Вскоре квартира Прове превратилась в своего рода вербовочный пункт английской разведки. Многие из родственников и знакомых Прове без особых усилий со стороны Чарнока становятся информаторами Интеллидженс сервис. Одними из первых были завербованы племянники Прове — Владимир и Кирилл Прове, сыновья такого же крупного московского коммерсанта, как и их дядюшка. Затем был завербован зять Прове — Корепанов и другие.