Тайное братство - [45]

Они кивнули.

— А теперь, Калавун, отправляйся к Актаю. Он должен быть там к сроку. Чтобы передать мне трон. Угрожай или, если его можно купить, заплати. Мне безразлично как, но заставь его согласиться.

— Я выполню твою волю, эмир, — ответил Калавун, поднимаясь на ноги.

— Час назад визирь удалился, — сказал Бейбарс. — Ты найдешь его в шатре.

Калавун бесшумно двигался по спящему лагерю. Войско отдыхало всего один день, так что шатры ставить не стали, а легли спать под звездами, скорчившись вокруг желтых костров. Барабанщики наконец оставили свои барабаны, и на лагерь спустилась благодатная тишина, нарушаемая только бормотанием воинов и ночными шумами. На периферии смутно вырисовывались осадные орудия и кибитки. Верблюды тоже отдыхали, насытившись водой из потока у хлопкового поля. Калавун миновал шатер султана. Тяжелый полог был откинут, открывая помост с троном. У входа застыли несколько гвардейцев. Он приблизился к меньшему шатру, принадлежавшему главному визирю.

— Атабек.

Калавун остановился. К нему подошел приближенный султана, с которым он недавно договорился о поддержке.

— Нужно поговорить.

Калавун поклонился.

— Извини, но у меня встреча с главным визирем. Освобожусь, и поговорим.

— Если ищешь в нем союзника, — приближенный махнул рукой в сторону шатра Актая, — то ты его не найдешь.

— Поведай о твоих сомнениях.

— У меня есть ценные сведения.

Калавун осмотрелся и кивком предложил приближенному следовать за ним. Они остановились подальше от шатра Актая.

— Говори.

Обладатель вестей чуть улыбнулся:

— Как я сказал, сведения ценные.

— Тебя вознаградят.

Приближенный помолчал, затем кивнул.

— После утренней молитвы султан с визирем собираются на охоту. Пригласят и Бейбарса. Во время охоты Кутуз собрался его убить.

Калавун вздохнул.

— Зачем это ему? Он узнал о покушении?

— Нет, — ответил доносчик. — Полагаю, султан задумал это давно. Сразу после Айн-Джалута. Бейбарса уважают в войске, и он страшится, что когда-нибудь эмир поднимет войско против него.

— Тебе это откуда известно?

— Кутуз мне доверяет. При мне он с Актаем обсуждал план убийства.

Калавун задумался.

— Сколько человек будет на охоте?

— Кутуз, шесть гвардейцев и пять приближенных, включая меня.

— Ты можешь поговорить до охоты с теми, кого Бейбарс еще не склонил на свою сторону?

— С одним, может быть, с двумя, — предположил собеседник Калавуна.

— Бейбарс тебя щедро вознаградит за преданность.

— Я на это уповаю.

— Тогда действуй.

Калавун растворился во тьме. Через несколько минут он вынырнул у шатра эмира. Бейбарс и Омар негромко разговаривали.

— Эмир, — подал голос Калавун.

Бейбарс поднял глаза.

12

Онфлер, Нормандия

23 октября 1260 года

— Зачем ты за мной следишь? — спросил Хасан, странно растягивая звуки. — Отвечай!

— Я не следил, — выдохнул Уилл, заставляя себя посмотреть в глаза этому человеку.

Углы рта Хасана дрогнули.

— Не ври и не принимай меня за дурака. Я знаю, когда за мной следят. А ты не унимаешься, как только мы отплыли из Англии.

— Я просто… слышал разговоры сержантов. Они считают тебя сарацином. И опасаются.

— Понимаю, — задумчиво проговорил Хасан. — И ты последовал за мной посмотреть, как я буду убивать христиан, насиловать монахинь, поедать младенцев. Да? — Он улыбнулся, вспыхнув белыми зубами. — Ведь это положено делать сарацинам, верно?

Хасан убрал кинжал в ножны. Полез в мешок. Уилл стоял, не смея пошевелиться.

— Вот. — Хасан показал хлеб. — Вот чем я занимался. Покупал еду. — Он сунул хлеб обратно в мешок. Посмотрел на Уилла, теперь без улыбки. — Возвращайся на корабль. Ты, я вижу, храбрый мальчик, но здесь лучше поберечься.

Не сводя глаз с Хасана, Уилл попятился от стены, затем развернулся и скованно пошел по переулку. Сердце в груди бешено колотилось. Достигнув конца, он быстро оглянулся, увидел Хасана, глядящего ему вслед, и рванул к пристани, по пути столкнувшись с человеком в черном. Тот сердито выругался и поправил белую маску, изображающую человеческий череп.

«Терпеливый» ушел. Вместо него на причале зияла тьма. Уилл поднял случайно оставленную клеть и понес к «Опиникусу». Ему дважды пришлось останавливаться, чтобы перевести дух. Ноги продолжали подрагивать. Теперь он понял, что сражаться с ровесниками затупленным мечом — это одно, а когда тебе к горлу приставляют кинжал — совсем другое.

Наставленные по бортам «Опиникуса» факелы освещали палубу и причал внизу. Гарин втаскивал сундук в отсек, где находились вещи королевы.

Овейн увидел Уилла. Поднял мешок.

— Сержант! Это твой?

— Да, сэр, — ответил Уилл, ставя клеть на пол.

Овейн кинул ему мешок.

— Не оставляй где попало. А то его чуть не положили с вещами королевы. Вряд ли ее величеству понравятся твои рейтузы.

Овейн приказал двум сержантам на причале поднять по сходням тяжелый на вид сундук. Уилл мучился, стоит ли рассказать о Хасане наставнику. Ведь сарацин вооружен и явно опасен. Но если Хасан — приятель Жака, тогда, может быть, Овейн знает, что он сарацин? А письмо, прочитанное в рыцарских покоях? Может, оно имеет отношение к Хасану?

Краем глаза Уилл поймал едва уловимое движение. Кто-то одетый в темное, стараясь держаться в тени, крался мимо выстроившихся вдоль пристани деревянных домов. Различались лишь слабые очертания. Стоящий на носу «Опиникуса» рыцарь посмотрел в сторону домов, и этот кто-то притаился за штабелем плетеных ловушек для угрей. Рыцарь отвернулся, и он двинулся снова. Уилл быстро спустился по сходням. Позади раздались стук, крики, ругань.