Тайная жизнь Софи - [26]

– Конечно, найдут.

Сьюзи хотела ему верить и больше всего на свете желала, чтобы слова Гэри оказались правдой, но ее охватило ужасное предчувствие. Она не могла выразить его словами. Оно просто было там, залегло в ней, как камень, и она не имела представления, как избавиться от этого наваждения.

– Как насчет девушек, которые здесь работали? – спросила она. – Думаешь, Софи могла уехать с одной из них?

– Нет, не думаю, – раздраженно бросил он. – Кроме всего прочего, она еще слишком мала.

– И кто это говорит? – Внезапно, не зная, что еще сделать, она потянулась к телефону. – Я должна позвонить Джекки Пойнтер.

– Зачем?

– Нужно сообщить ей, что происходит.

– Ты серьезно думаешь, что она уже этого не знает?

– Джекки, это я, Сьюзи из салона, – выпалила она, когда на другом конце подняли трубку. – Спасибо, у меня все хорошо. Ну в общем-то… Вы просили меня держать вас в курсе насчет Софи…

– Она всех об этом просила, – проворчал Гэри.

Отвернувшись от него, Сьюзи сказала:

– Да, полицейские все утро провели в кемпинге. Нет, больше ничего… Но раньше это были только патрульные, а сегодня двое детективов задавали разные вопросы… Честно говоря, я не знаю, насколько серьезно они к этому относятся, но если к делу подключился уголовный розыск, значит, они берут все в свои руки… Хорошо, обязательно. Все, что я услышу. Спасибо. Извините, что побеспокоила вас.

Она положила трубку и повернулась к брату.

– Лучше молись, чтобы эта девушка поскорее нашлась, – сказала она. – Потому что для нас это единственная возможность остаться здесь и не разрушать нашу жизнь.

Заметив двух офицеров в мундирах, расспрашивавших сотрудников магазина «Элфис Пай», Энди и Лео решили не вмешиваться и свернули в тенистую аллею, ведущую к более богатым фургонам кемпинга, где солнце сверкало на оконных стеклах и малыши бегали друг за другом по ярко раскрашенной детской площадке. Большое объявление гласило: «Дети должны находиться в сопровождении взрослых». Энди не помнила ничего подобного во времена собственного детства, когда свобода казалась безграничной, а жилые фургоны как будто гордились своей обшарпанностью, и каждый отличался от другого не только размерами, формой и цветом, но и колоритом. Тогда между ними не было асфальтовых дорожек и нарядных деревянных навесов, оформленных как внутренние дворики, – лишь кустики чахлой травы и тенты, натянутые от солнца. Эти блестящие коробки ванильного цвета были кемпинговой версией домов Уимпи[5], и каждый фургон (или «вилла», как здесь назывались эти «резиденции»), стоявший в красной зоне, как будто сошел с фабричного конвейера. Учитывая размеры домиков, Энди могла себе представить, что внутри они довольно роскошные – явное преимущество для отдыхающих, хотя она сама всегда питала склонность к раскладным диванам, складным столам, которые можно было спрятать в буфет, и походным газовым плитам, которые при розжиге опаляли брови.

– Гэри Перкинс, – произнесла она, когда они вошли в желтую зону, где фургоны, хотя и внушительных размеров, все же больше напоминали те, которые она помнила с детства. Пенни всегда нравились голубые, а они с Фрэнком предпочитали двухцветные или разноцветные. – Имя кажется знакомым, но не могу вспомнить, почему. Оно тебе о чем-нибудь говорит?

Лео покачал головой.

– Странно, что он прятался сзади.

Энди не могла не согласиться.

– Нужно попросить одного из офицеров поговорить с ним, если они уже не сделали этого.

– А что ты думаешь о сестре?

Он пожал плечами.

– Вроде бы держится вполне нормально.

– В ней есть что-то скорбное, – задумчиво сказала Энди. – За всем этим оранжевым загаром и оленьими ресницами скрывается очень грустный человек, который пытается найти свой путь в мире.

Лео удивленно посмотрел на нее.

– Как и большинство из нас, – заметил он.

Энди покосилась на него.

– Тебе грустно, Лео? – ласково спросила она.

– Ты и половины не знаешь, – ответил он.

Энди решила сменить тему и сказала:

– Знаешь, что больше всего беспокоит меня в отношении Сьюзи Перкинс? На самом деле она – как и почти все, с кем мы сегодня разговаривали, – демонстрирует полное безразличие к Софи. – Она немного помедлила, размышляя о том, уместно ли в данном контексте слово «безразличие». – Но у Сьюзи это было особенно заметно, принимая во внимание, что она вроде бы дружит с родителями Софи.

– Так что ты имеешь в виду?

Что она имела в виду?

– Что Софи – человек, пусть и ребенок, у которого есть сердце и чувства, хотя все как будто не хотят помнить об этом. Учитывая ее возраст, она сейчас особенно чувствительна и изо всех сил старается скрыть это за развязностью и агрессивностью, о которой мы слышали.

– Она далеко не первая, кто так поступает.

– Разумеется, это так, но побег может быть призывом к вниманию, и если это так, то странно, что никто, кроме ее родителей, вообще никак не реагирует на случившееся.

– Она не отвечает на звонки и не выходит в Интернет, – напомнил Лео.

– Возможно, она хочет создать шумиху. Ей нужно знать, что кто-то потрудился позвонить в полицию, а полицейские, в свою очередь, серьезно отнеслись к ее исчезновению.

Лео изогнул бровь.

– Пожалуй, мне ты можешь это продать, но не думаю, что Голд сочтет такие доводы достаточно вескими, чтобы поднять ставки.