Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона Шандора ЛаВея - [26]
Новые соседи Антона следили за всем, что стало твориться вокруг странного дома, который стал выглядеть еще более странным после того, как в нем поселились новые жильцы. И уже полетели слухи по окрестностям о таинственном человеке с милой женой и дочерью, которые гуляли перед домом с черной пантерой на поводке. В то время Антон владел черным «ситроеном» 1949 года, который он парковал перед домом, — это была низкая, зловещего вида машина, которая добавляла эффектности смутным очертаниям дома. В конце концов некоторые люди более старшего поколения настолько преисполнились любопытства, что начали заговаривать с Антоном, что предоставило ему возможность узнать еще больше о своем новом доме. Они были рады рассказать ему легенды, которые окружали это место, зная, что странный молодой человек сможет их оценить.
«Стою я там на лесах, концентрируюсь на наличниках вокруг окон и слышу кудахтанье позади: «А я тут, бывало, выпивку покупал…» Оборачиваюсь и вижу, что сзади стоит этот старый дурак, который битых полчаса грузил меня историями о ночных вечеринках, которые проходили здесь во времена сухого закона».
Дом был построен в 1887 году шотландским морским капитаном из дерева, привезенного из окрестностей мыса Горн в качестве балласта для судна. Считалось, что капитан прожил в доме шесть счастливых лет со своей женой, но потом его супруга исчезла при таинственных обстоятельствах. Капитан однажды уехал, и о нем больше ничего не слышали.
После великого землетрясения в Сан-Франциско в 1906 году в переднем холле был сооружен грандиозный камин, выполненный из больших камней для мостовой, которые были вывернуты из набережной в прибрежной зоне. Металлического цвета рельефные камни прибыли из Англии, где они являлись частью римских развалин. Они тоже были провезены на кораблях вокруг мыса Горн в качества балласта, а затем использовались как камни для мостовой и волноломов Сан-Франциско. Невероятно твердые, грубо обтесанные, темные, они выглядели именно так, как должны были выглядеть камни, должно быть составлявшие древние жертвенные алтари друидов. После землетрясения камни навалили горой, как простую щебенку, и хозяйка дома наняла каменщика, который привез к ней несколько тачек этих камней для строительства камина.
Получилась необыкновенно крупная конструкция, которую любой, кроме Антона, счел бы гротескно непрактичной. В конце концов это помещение стало основным ритуальным залом Церкви Сатаны. Огромный покров, находившийся там, был достаточно велик, чтобы обнаженная женщина могла со всеми удобствами откинуться на него во время их сатанистских церемоний; эта фотография потом обошла журналы всего мира. Антон осознавал, что в том факте, что первый, ставший известным, сатанистский алтарь был сделан из камней, история которых напрямую прослеживалась до времен Римской империи, был особенный магический смысл. Создавалось ощущение, что этот дом был спроектирован специально для Антона, как будто вышел из его мечты.
Как сказал ЛаВей, он никогда не гонялся за известностью, и неважно, что говорили бы о нем клеветники, — известность сама всегда приходила к нему. Через несколько месяцев после инаугурации «черного дома», Херб Каэн, самый широко читаемый колумнист Сан-Франциско, написал о необычных занятиях Антона и его необычном доме, в котором жила кошка из джунглей, а по тайным переходам внутри свободно бродил тарантул. Статья имела огромный успех.
Незадолго перед этим Антон начал играть на мощном театральном органе марки Wurlitzer в коктейль-холле, который носил название «Потерянный уикэнд». Будучи единственным инструментом такого рода, на котором играли бы ежедневно, Wurlitzer привлекал поклонников, приезжавших послушать его со всей страны. В Цивик Аудиториуме Сан-Франциско Антона наняли играть на самом большом органе к западу от Чикаго — на концертной модели Austin, построенной в 1915 году для Всемирной Панамско-Тихоокеанской ярмарки. Пять его клавиатур, восемь тысяч труб и неуклюжее расположение элементов пугали большинство исполнителей. Антон окунулся в работу без лишних раздумий, сконцентрировавшись на своем умении доставлять удовольствие толпе, которое он накопил зато время, что играл на музыкальных инструментах. Пораженное энтузиазмом нового органиста, руководство Аудиториума предложило Антону постоянную работу. Вскоре он стал городским органистом Сан-Франциско, игравшим на культурных мероприятиях, собраниях и играх.
Вокруг Антона собиралась толпа влиятельных и эксцентричных людей, которые чувствовали себя легко в его доме и которым было приятно получить возможность разделить его иконоборческие интересы и хобби. Еще до эры видео для людей схожего склада ума было обычной практикой образовывать неформальные общественные группы, организовывать вечера, проводить обеды и т. п. Вот такую-то удивительную группу людей, которые запросто собирались на вечеринки в «черный дом», Антон стал называть «Магическим кругом».
Сначала определенного сценария не было и разговоры текли свободно за коктейлями, а кто-то из членов компании или сам Антон играли на Хаммонде или на пианино в углу. ЛаВей проводили четыре крупные вечеринки в год: на Новый год, накануне летнего солнцестояния, в Вальпургиеву ночь и на Хэллоуин. Великолепные костюмированные балы проводились круглый год, часто они были посвящены какой-то заморской тематике. Познакомить старых знакомцев ЛаВея балаганных и цирковых времен с друзьями из полицейского управления и с новыми знакомыми — богатыми эксцентриками и литературными бунтарями, которые собирались вокруг ЛаВея из-за его репутации главного Черного мага в Сан-Франциско, — оказалось очень многообещающей тактикой. Необязательная болтовня на оккультные темы перетекала в рассуждения об эффективности магии и заклинаний, что привело Антона к идее организации вечеринок, на которых проводились настоящие ритуалы для жаждущих познания гостей. Но прошло еще довольно много времени, прежде чем ЛаВей действительно открыл двери своего дома для публики и начал проводить организованные семинары, собирая на входе скромную плату за лекции на те темы, в которых он так хорошо разбирался.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Это собрание воспоминаний, посвященных одному из тех людей, характеристика которых не укладывается в одно определение. Кто такой Тимоти Лири — опасный безумец, непризнанный пророк, безответственный псевдоученый, опередивший свое время гений, уголовный преступник или невежественный шарлатан? Насколько пестр перечень увлечений Лири — от медитации до карт Таро, от магии до психобиохимии, от Интернета до священных тибетских текстов — настолько же пестр и список близких ему людей, среди которых присутствуют ученые, политики, звезды Голливуда, предприниматели и музыканты.
Четвертая мировая война — это война, которую ведет мировой неолиберализм с каждой страной, каждым народом, каждым человеком. И эта та война, на которой передовой отряд — в тылу врага: Сапатистская Армия Национального Освобождения, юго-восток Мексики, штат Чьяпас. На этой войне главное оружие — это не ружья и пушки, но борьба с болезнями и голодом, организация самоуправляющихся коммун и забота о чистоте отхожих мест, реальная поддержка мексиканского общества и мирового антиглобалистского движения. А еще — память о мертвых, стихи о любви, древние мифы и новые сказки.
Выдающийся американский химик-фармаколог русского происхождения прожил удивительную жизнь, аналогом которой может послужить разве только подвиг Луи Пастера. Но в отличие от Пастера Шульгин испытывал на себе не новые сыворотки, а синтезированные им соединения, правовой и социальный статус которых в настоящее время проблематичен - психоактивные препараты. Бросив вызов «новой инквизиции», ограничившей право человечества на познание самого себя, доктор Шульгин, несмотря на всевозможные юридические препоны, продолжал свои исследования на протяжении сорока лет, совершив своего рода научный подвиг, значение которого смогут оценить лишь будущие поколения.
Легендарный герой американской прессы, основатель "Черных пантер", философ, пропагандист, политический заключенный и профессиональный революционер Хьюи Перси Ньютон незадолго до трагической гибели написал свою автобиографию. "Революционное самоубийство" — это не только детективная история жизни бунтаря, дружившего с кубинскими революционерами, китайскими хунвейбинами и скандальным парижским драматургом Жаном Жене, но и редкая возможность почувствовать атмосферу тех «безумных» лет, когда восстания черных в гетто, захваты студентами университетов и «акции» против полиции воспринимались интеллектуалами как начало необратимых и долгожданных изменений в структуре всей западной цивилизации.