Тайная жизнь Фиделя Кастро - [77]

Я тогда не знал, что полицейское преследование меня еще далеко не закончилось. Меня тут же взяла под плотное наблюдение G2: агенты госбезопасности дежурили перед моим домом круглосуточно и следовали за мной при всех моих передвижениях, ехал ли я на машине навестить мать или хотел прогуляться пешком до угла улицы.

В первый год после освобождения я почти ничего не делал. Мне, исключенному из компартии, было трудно, практически невозможно, найти работу. Живя на пенсию в триста песо (шестнадцать долларов) – скажу попутно, что мне платили пенсию в соответствии с выслугой, в размере, одобренном до моего ареста, что еще раз подтверждает абсурдность суда надо мной, – я, ничего не делая, проводил много времени дома, с семьей, с женой, наверстывая время, отнятое у меня пребыванием в тюрьме.

Где бы я ни был, с кем бы ни разговаривал, я никогда не критиковал Фиделя Кастро и воздерживался от обсуждения политического и социального положения в стране. В результате госбезопасность никак не могла выяснить мои взгляды, мое отношение к революции. Через год двое офицеров пришли предложить мне работу. Досконально зная кастровскую систему, я понимал, что для них это, конечно, удобнее, чем продолжать вести за мной постоянное наблюдение, поскольку госбезопасность имеет своих сотрудников и осведомителей на каждом предприятии, так же как во всех школах, административных органах, гостиницах, ресторанах, рынках и т. д. Так я последовательно стал управляющим гаража для грузовиков, развозящих зерно и муку, ночным менеджером «Кафе ТВ» – кабаре в центре города – и, наконец, служащим в отделе охраны министерства общественных работ.

Я теперь на практике применял все приемы контрразведки и дезинформации, изученные в школе или «в поле». Полностью воздерживаясь от критики Фиделя, я всячески демонстрировал заботу о его безопасности. «Надо, чтобы Команданте побеспокоился о себе, когда поедет в такую-то страну, ведь там целый легион врагов», – ненавязчиво вставлял я в разговор с коллегами, зная, что мои слова доложат кому следует. Также я участвовал во всех массовых общественных мероприятиях, будь то собрание жителей нашего квартала или демонстрация трудящихся, организованная Команданте.

Но одновременно я скрытно собирал сведения о цепочках, занимавшихся вывозом из страны нелегальных эмигрантов; в 1990-х годах на Кубе таких цепочек появилось очень много. Я узнал, что услуги перевозчика стоят не менее десяти тысяч долларов. Поэтому начал продавать вещи – безделушки, бытовую электронику и т. д., – чтобы собрать часть необходимой суммы и суметь однажды сесть на моторную лодку, которая увезет меня к свободе. Мои брат и дядя, уже обосновавшиеся в США, переправили мне деньги, опять же через нелегальные цепочки, а также через мою дочь, которая переселилась из Венесуэлы во Флориду и раз в два-три года приезжала на Кубу навестить нас. Кроме того, я стал вывозить различные документы (фотографии, дипломы, медали и т. п.), которые в нужный момент позволили бы мне неоспоримо доказать тот факт, что я действительно в течение семнадцати лет служил телохранителем Фиделя.

* * *

Я вышел из тюрьмы в 1996 году, а покинуть остров сумел только через двенадцать лет, в 2008 году, после десяти неудачных попыток. Всякий раз возникала какая-то помеха: то судно перевозчиков не приходило на место встречи, то в окрестностях патрулировал катер береговой охраны, а иногда просто потому, что я чувствовал за собой слежку. Разумеется, чтобы оторваться от агентов G2, я систематически применял технику ухода от наружного наблюдения, которой меня научили в школе МИНИНТа. Я растворялся в толпе в людном месте, забегал в общественный туалет, где быстро менял кепку и футболку, потом через несколько минут выходил, сворачивал за угол и, развернувшись, шел в обратном направлении, проверяя, есть ли за мной слежка. Весь этот цирк отнимал много сил и нервов, и я уже начал сомневаться, что однажды мне удастся оттуда выбраться.

В 2008 году удача улыбнулась мне. Жена получила разрешение на выезд в США с целью навестить свою сестру. Она должна была пробыть во Флориде месяц, если только мне не удалось бы – наконец – бежать. За неделю до ее отъезда я получил сообщение от организации перевозчиков, что в один из ближайших дней будет переход в Мексику. В этот раз встреча была назначена в провинции Пинар-дель-Рио, самой западной на острове. У меня появилось нехорошее предчувствие, потому что две прошлые мои попытки провалились как раз в Пинардель-Рио: один раз, ночью, пограничники даже открыли предупредительный огонь. Я тогда отделался только сильным испугом. Кроме того, у меня возникло подозрение (оказавшееся ошибочным), что мои перевозчики, которым я уже заплатил двенадцать тысяч долларов, работают на госбезопасность. Я понимал, что если это действительно так и они сдадут меня властям, я снова отправлюсь за решетку, и надолго, очень надолго… Короче, я чувствовал, что кольцо вокруг меня сжимается. Недавно люди из G2 приходили к соседям и расспрашивали их, почему я езжу в провинцию, причем на другой конец страны, например в Сантьяго-де-Куба, хотя у меня там нет родственников.