Тайная жизнь деревьев. Что они чувствуют, как они общаются – открытие сокровенного мира - [38]

Помимо болезней, в биографиях многих деревьев числятся ранения. Причин тому может быть несколько. Опять же – если падает сосед. В сомкнутом лесу падающее дерево почти неизбежно зацепит несколько окружающих товарищей. Если это случится зимой, когда кора относительно сухая и крепко сидит на стволе, ущерб не так велик. Скорее всего будет обломана лишь часть боковых ветвей, и через несколько лет от происшествия не останется и следа. Куда опаснее повреждения самого ствола, а они случаются преимущественно в летние месяцы. Камбий в это время полон воды, прозрачен как стекло и скользок. Теперь достаточно ничтожного усилия, чтобы снять внешний слой коры. Если рядом падает дерево, то его ветви, как царапающие когти, оставят на стволе метровые раны. Ох! Влажная древесина – идеальная посадочная площадка для грибных спор, которые окажутся здесь уже через несколько минут. Из них прорастают грибные нити, которые немедленно приступают к трапезе из древесины и питательных веществ, но продвигаться вперед им пока нелегко. В древесине попросту слишком много воды, а грибы хотя и любят влагу, но капельно-жидкая вода несет им смерть. Так что в первое время их победоносное шествие вглубь древесины тормозит влажная заболонь[30]. Но ведь и она теперь обнажена и с внешней стороны подсыхает. Начинается гонка в замедленном темпе. Гриб продвигается вперед по мере того, как заболонь теряет влагу, а дерево в то же время пытается затянуть рану. Для этого ткани по краям раны поддают газу и как можно быстрее растут навстречу друг другу. За год они могут закрыть до сантиметра площади раневой поверхности. Не позже чем через 5 лет ставень должен быть снова плотно закрыт. Тогда новая кора затянет старую рану, и дерево сможет изнутри вновь пропитать поврежденную древесину влагой и таким образом убить гриб. Однако если за это время гриб успел проесть заболонь и проникнуть в ядро, то все – слишком поздно. Эта неактивная часть древесины суше и являет собой идеальный объект для атаки, дерево уже не сможет ответить. Есть ли у него шанс на спасение, зависит в основном от ширины раны. Все повреждения заметно шире 3 сантиметров критичны. Но даже если гриб выиграл гонку и по-хозяйски расположился в самой глубине ствола, хоронить дерево еще рано. Хотя гриб теперь беспрепятственно шествует по древесине, спешка ему ни к чему. До того момента, пока все будет съедено и переработано в труху, может пройти целое столетие. Прочность дерево при этом не теряет, потому что во влажные внешние годичные кольца заболони гриб распространиться не может. В крайнем случае ствол станет полым, как печная труба. И, как и она, сохранит устойчивость. Так что не стоит плакать над гнилым деревом, да и ему, скорее всего, не больно. Сердцевина дерева, или ядро, уже не работает, живых клеток в ней нет, а внешние годичные кольца, еще активные, проводят через ствол воду и недоступны для грибов из-за излишней влажности.

Если дереву удалось залечить рану на стволе, то есть полностью ее затянуть, у него будут такие же шансы на долгую жизнь, как у его здоровых товарищей. Но в особо суровые зимы старые раны могут напомнить о себе. По лесу гулко, как ружейный выстрел, разносится громкий треск, и на стволе по линии старой раны проходит глубокая трещина. Объясняется это разницей напряжений в промерзшей древесине, которая у деревьев с такой предысторией имеет очень неоднородную структуру.

Да будет свет

Про солнечный свет я уже рассказывал во многих главах, и каждый раз подтверждалось его важнейшее значение для леса. Это звучит банально, в конце концов деревья – растения, и чтобы жить, им нужно фотосинтезировать. Поскольку в наших садах и огородах грядки и газоны обычно хорошо освещены, благополучный рост растений чаще определяется наличием воды и минеральных веществ в почве. То, что свет важнее обоих этих факторов, в повседневной жизни легко уходит на задний план. А так как мы склонны судить других по себе, мы забываем, что у нетронутых лесов совершенно другие приоритеты. Здесь идет борьба за каждый солнечный луч, и каждый вид специализируется на определенной ситуации, чтобы добыть хоть немного энергии. Ведь в верхнем ярусе, ярусе победителей, раскинулись могучие буки, пихты или ели, которые поглощают 97 процентов света. Это жестоко и бесцеремонно, но разве не любой вид живых организмов берет себе все, что может получить? Состязание за свет деревья выиграли только благодаря умению формировать очень длинные стволы. Однако образовать высокий и прочный ствол может только уже очень старое, даже древнее, растение, в древесине которого накоплено гигантское количество энергии. Так, для роста одного ствола взрослого бука требуется столько же сахара и целлюлозы, сколько соответствует урожаю пшеницы с площади в 10 тысяч квадратных метров. Ясно, что для роста такой богатырской конструкции требуется не один год, а 150. Зато потом к нему не сможет подступиться почти ни одно растение, кроме других деревьев, и остаток жизни ему не о чем волноваться. Его собственное потомство обречено довольствоваться остатками света и теми веществами, которыми поделится с ним дерево. Остальные растительные «низы» лишены даже этого, и им приходится изобретать что-то свое. К примеру, первоцветы. В апреле бурая земля под старыми лиственными деревьями уходит под белое цветочное море. Растение, которое превращает лес в волшебную сказку, – ветреница дубравная. Иногда к ней примешиваются желтые или сине-фиолетовые цветы, например печеночница. Свое имя она получила из-за листьев, немного напоминающих по форме человеческую печень. Поскольку ее цветы появляются весной очень рано, в некоторых местностях их называют «любопытки»