Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР - [57]

Но вот только не создавал он у меня зловещего впечатления. Ни он, ни принимаемые им решения. Это не значит, что они мне нравились. Но в таких процессах желаемое и возможное крайне редко совпадают. Или он смог и меня ввести в блуд своих изощренных сетей?!

Опять перебираю известные мне факты. Весна 2014-го. Совбез по Крыму. Обсуждение того, как реагировать на события в Украине и мольбы крымчан к старшему брату. У многих из присутствующих высоких руководителей очень осторожная позиция. Слишком высока цена активных действий. Решение балансирует. И до сих пор в некоторых кругах вспоминают слова Суркова: «Пусть я и полукровка. Но понимаю, что нельзя со стороны смотреть, как унижают русских!». Естественно, знаю эту историю в пересказе третьих лиц, чья неприязнь к Суркову по другим ситуациям, однако, настолько явна, что рассказ у меня не вызывает сомнений.

Что не вошли в Украину весной 2014-го… Наверное, мнение Суркова по этому вопросу было учтено. Или нет. Просто не знаю. Зато точно знаю, чье мнение было, несомненно, весомым. Это бравый, лакированный, сытый, невнятно-многословный и витиеватый в адаптации чужих аргументов под пророссийскую риторику МИД. МИД, которому так не нравилось охлаждение отношений с Западом. Которому неожиданно и так тяжко стало маневрировать с «партнерами», чьи сотрудники стали терять давно наработанные полуполитические – полуэкономические связи и схемы, чей комфорт был так резко нарушен. Помню пересказ одной из первых встреч по переговорам между лидерами ополчения и Украиной при посредничестве России и ОБСЕ. Как несколько командиров докладывали о ее результатах, уверенно и искренне называя посла России в Украине Зурабова представителем Украины, настолько его риторика и поведение были проукраинскими. В этом ряду были и крупные бизнесмены с депутатскими и министерскими портфелями, банкиры, так основательно вложившиеся в украинские активы…

Где-то там был и Сурков со своим мнением. Но из них из всех лишь Сурков взялся как-то решать эту проблему, и вот как он это делал, это я уже видел лично. Плохо? Ну, конечно, плохо! Можно ли было лучше? Например, Гиркин, выбравший, по модели взаимоотношений Эллочки Людоедки с Вандербильдихой, критику Суркова для самооправдания и политического трамплина, несомненно, мог бы лучше. Как именно? Как-то так… Не знаю как, но мог бы как-то. Несомненно, мог бы. Иначе как же? Это не сложно, значительно легче, чем давать и держать слово офицера про то, что не «брошу Славянск»⁶⁵.

…Совещание на «Алтае» заканчивается. Сурков просит меня и Олега Березу переговорить с ним отдельно. Я чуть напрягаюсь. Выступать в роли Карамана я не намерен. Но разговор приобретает неожиданно позитивный характер. Сурков интересуется, что на самом деле происходит в республике. Потом задумывается и говорит: «Я вас очень прошу. Просто прошу. Обеспечьте безопасность выборов главы и нового республиканского парламента. Чтобы здесь появился хоть относительный порядок, необходимо, чтоб была сформирована какая-то центральная власть. Пока от нее лишь название. Не нужно вмешиваться в происходящее, пусть идет, как идет. Но безопасность особенно важна». Я облегченно вздыхаю. Сказанное абсолютно совпадает с моими размышлениями по теме.

В дальнейшем Сурков окажет помощь в решении технических вопросов обеспечения и поддержания порядка на выборах.

Вот как писать о Суркове? Сначала его упоминание и не планировалось. Но при зрелом размышлении стало очевидным, что описание приобретает перекошенный вид – ведь влияние этого человека на ситуацию было и остается на сегодняшний день крайне важным, и описывать происходящее без него – значит далеко уйти от истины. С другой стороны, любой профильтрованный позитив и негатив всегда будут вызывать упреки в ангажированности той или иной стороной. С третьей стороны (ну да, есть и третья! – и она-то и является единственно правильной), если стремишься описать правду, то ее и надо излагать, как знаешь. Быть Суркову адвокатом бессмысленно, переломить весь долгосрочный и многотонный груз стереотипов невозможно, тем более что какая-то часть их, наверное, справедлива, но, думаю, в моей защите Сурков и не нуждается, поэтому остается лишь описать часть того, что видел сам.

Сурков вызывал интерес не только своей колоссальной ролью в глобальных процессах. Пользуясь репутацией самого умного чиновника современной России, он и создавал соответствующее впечатление. Худой, подтянутый, с длинными тонкими пальцами пианиста и ироничным прищуром, из категории вечно молодых, несмотря на налет седины, с умными глазами болезненно-одинокого человека, он постоянно режиссировал окружающий мир. Ему явно нравилось ставить социальные эксперименты и, создавая интересные условия, смотреть на то, как поведут себя выбранные в качестве гистрионов. Он получал очевидное удовольствие от человеческого театра.

Был ли среди зашитых в деревянные футляры, забитых в рамки нормативов или, наоборот, развращенных всевластием и безразличием, одурманенных рефракцией кабинетных баталий велеречивых болтунов, этих русских марий-антуанетт, запутавшихся в собственных напрочь оторванных от реальности теориях и фантазиях, скованных шорами многомерных интересов различных центров силы, ленивых и часто просто глупых, прилизанных и научившихся сносно носить костюмы модных брендов, но знающих по ушибам хребта и карьерным турбулентностям опасности излишней активности, приученных к «правилам игры», заключающимся чаще всего в недопустимости возразить на начальственный пинок вне зависимости от его справедливости, интуитивно отрабатывающих талейрановский афоризм про то, что для успешной карьеры нужно «одеваться во все серое, держаться в тени и не проявлять инициативы», блестяще освоивших навык любое свое позорное поражение в отстаивании интересов страны трактовать как неочевидный и поэтому более долгосрочный успех, часто видевших главное свое предназначение на службе в искусном осваивании благородной рабочей специальности «распильщика» и «откатчика», в совершенстве познавших шизофреническое искусство говорить одно, делать другое, а думать третье чиновников, лучший кандидат на такую неблагодарную работу, требующую «бежать сухим меж капель дождя», быть громоотводом для проклятий всех заинтересованных, умения общаться не только в режиме кабинетных совещаний, но и в поле с людьми, некоторые из которых утерли бы нос контингенту любой криминальной телепередачи, генерировать, принимать и продвигать решения, которые вызывают неприязнь у всех сторон и участников, но любые их альтернативы в разы более вредны для государственных интересов, имеющий при этом достаточный авторитет и доверие у высшего руководства? Я такого чиновника не знал.