Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР - [19]
Однако, в отличие от других направлений деятельности, у меня к тому времени не было ни одного, ни бывшего, ни действующего, сотрудника местной военной контрразведки, ни ветерана, ни юнца-опера без стажа. Сбежали все, и обратно не торопились.
Сначала я попытался выбрать из среды ополченцев несколько активных и инициативных энтузиастов с опытом работы в правоохранительных структурах, пользующихся авторитетом в ополчении. Однако без специфических теоретических знаний, понимания элементарных основ работы, отсутствия практики деятельности эти ребята, неумело пользуясь немалыми полномочиями, которые предоставляла служба, на основе слухов, сплетен, личных симпатий и антипатий превращали работу в полнейшую профанацию.
У моего нового заместителя имелась своя оригинальная концепция служебной деятельности, в эффективности которой он был уверен. Каждому из командиров наиболее крупных подразделений он предложил выделить по два бойца, в которых тот не сомневался, и направить их для прохождения службы в МГБ. Эти военнослужащие закреплялись за своими бывшими подразделениями и под руководством опытного начальника организовывали контрразведывательное обеспечение своих бывших частей. Это, по его мнению, снимало настороженность и недоверие командира, давало возможность на первом этапе запустить службу, которую можно было бы трансформировать в дальнейшем.
Интересная и, казалось бы, перспективная идея на поверку оказалась полной ерундой. Командиры либо просто не хотели выделять своих, уклоняясь от этого под всякими отговорками, либо выделяли самых доверенных, как это сделал Александр Ходаковский, и те лишь приобрели дополнительный статус под эгидой МГБ, но по факту подчинялись только одному командиру и выполняли исключительно его приказы, утаивая от МГБ реальные процессы. Либо, чтобы отделаться и саботировать, выделяли абсолютно профнепригодных персонажей. К тому времени все крупные подразделения обзавелись собственными оперативными структурами, называемыми спецотделами, контрразведками и прочим, и не видели причины раскрывать свои тайны перед руководимым мною ведомством.
В итоге спустя два месяца зам, потупив свою седовласую голову, честно сказал мне, что провалил работу по линии военной контрразведки. Толковых людей найти не смог, несколько статистов, которых я сам назначил на это направление, были не способны к профессиональной деятельности, а его концепция оказалась фикцией.
Тогда я взялся за эту проблему. Убедил одного из энергичных бывших старших офицеров военной контрразведки СБУ, который до войны обеспечивал безопасность одного из крупных местных предприятий и во время Майдана выехал в Крым, поступить на службу и занять должность заместителя начальника подразделения военной контрразведки МГБ при вакантной должности начальника. Потом вместе с ним мы подобрали людей со значительным опытом организационной и агентурно-оперативной милицейской или военной службы и за три недели запустили это важное направление, нарастив ему материальную и нормативную базу. Естественно, часть набранных почти сразу стала отсортировываться, но основной костяк оказался вполне эффективен и, благодаря энергии и инициативе нового начальника, хорошо знающего местную специфику, быстро сорганизовался в единую систему. Таким образом, и эта задача и была решена.
Здесь важно вот что. Можно сколько угодно рассуждать о том, как должно быть в теории. Практика всегда отличается. И лучше запустить несовершенный процесс, исправляя его в движении, чем без толку топтаться на месте, рассуждая о том, как быть должно, при этом ничего не делая. Сколько ни умножай на ноль, его в итоге и получишь.
Потому что всегда самое трудное – начало, когда нет ничего и нужно провести непростую алхимическую процедуру – из ничего сделать нечто. Вопрос улучшения этого «нечто» – это уже вопрос технологии. Как выяснилось, тех, кто может создавать из ничего, пусть несовершенно, вкривь и вкось, с ошибками, но создавать! – единицы, тех, кто может потом исправлять, корректировать, критиковать и пользоваться созданным, – тьма.
Первоначальные попытки привлечь к работе в МГБ ДНР действующих на тот момент сотрудников СБУ, имеющих антикиевский настрой (а такие были), оказались абсолютно безуспешными. И это при том, что в начале революционных событий некоторые из них активно в этом содействовали. Мне удалось найти в Крыму одного из заместителей начальника Донецкого управления СБУ, который до этого вел себя достаточно пророссийски. Я предложил ему приехать в Донецк для разговора. Он согласился, но все попытки убедить его поучаствовать в создании МГБ ДНР оказались безрезультатными. Человек уехал в Крым. Контакт был сохранен только с небольшой группой его подчиненных, которые решились помогать, но «не светясь в штате». Лишь к концу сентября они осознают новую реальность и легализуются на регулярной службе.
Удостоверение министра госбезопасности ДНР
В итоге я оказался в забавной ситуации. У меня на руках был указ о создании МГБ и большое количество энтузиастов, желающих служить, но абсолютно не соответствующих критериям моего ведомства. Людей, имеющих соответствующую подготовку, вначале почти не было. Но ведь в нашей сфере деятельности недостаточно одного желания и готовности. Спецслужба предполагает определенный алгоритм действий, навыков, знаний, инструментов и подготовки.
