Тайная война - [9]

Первая егерская пара положила перед «контрразведчиком» человека в окровавленном мундире офицера русской императорской армии. На его груди блестел капитанский горжет. Раненый опять застонал и открыл глаза. На Баранова смотрел старший всего делопроизводства Первой дунайской армии капитан Светильников собственной персоной.

– Что-о?! – глаза майора широко раскрылись. Он в изумлении взглянул на Лёшку. – Этот-то как тут оказался?!

– Да так же, как и его сподручный, Ваше высокоблагородие. Одного поля они ягоды, только вот ягоды эти волчьи, – сплюнул со злостью егерь. – Ваню Маленького моего убил, гад, да и мне слегка шкуру оцарапал. Вы извиняйте, Ваше высокоблагородие. Не смог я его в целости и в сохранности к вам доставить, искусным в деле смертоубийства сей оборотень оказался. Непременно бы меня кончил, да видно вот Бог сберёг. Ну и ножички, конечно, пригодились, – и он погладил небольшой кожаный чехол, висящий на поясном ремне.

Баранов уже был около Светильникова. Быстро проверил наложенные на раны повязки и матерчатые стягивающие конечности жгуты. Похлопал капитана по щекам и задрал веко у закрытого глаза.

– Смурной он совсем, Лёш, видать, кровью хорошо истёк. Боюсь, не дотянет с такими-то ранами до Бухареста.

– Этот-то? – фыркнул Лёшка. – Да он сейчас больше придуривается, чем есть на самом деле. Ещё как дотянет! С пару неделек отлежится и как козлик скакать будет, в оба глаза придётся за ним глядеть, кость-то у него целая, – Алексей снял стягивающие конечности жгуты и с удовлетворением оглядел повязки. – Всё, кровь остановили, можно уже паковать в карету гада!

В это время к ним подбежал тот подручный Баранова, что исполнял ранее роль «человека из-за реки».

– Сергей Николаевич, я там наскоро допросил тех троих, что мы на дороге живыми взяли. Так один из них, который в нападении на араутов играл роль нашего капрала, посвящённым в планы этих оказался, – и он кивнул на дюжину застывших на земле фигур. – Они меня с бумагами должны были на хутор лесника доставить. Говорит, что это недалеко отсюда, чуть дальше по тракту перед Урзечени будет поворот направо и далее лесной дорогой ещё часа два ходу. Говорит, на хуторе этом у них человек пять всего осталось, все остальные здесь при деле были. Так вот именно на этот хутор и должна прийти подмога из-за реки, чтобы забрать меня с бумагами, ежели у них тут всё как надо выгорит. Что делать-то будем, может, наших драгун и ахтырцев им на перехват вышлем?

Баранов немного подумал и обратился к командиру егерей:

– Егоров, как скоро твои люди сюда подтянутся?

Лёшка прикинул и пояснил старшему офицеру:

– У меня ведь не конница, господин майор. Такой верховой подготовки, как у ахтырцев или у тех же драгун, нету, да и одолженные кони их не знают. Думаю, что на полчаса и даже на чуть больше от них мои ребятки отстали, там ведь и равнение по самому слабому в дороге идёт. Но ещё немного, и, пожалуй, уже можно будет ждать егерей.

– Тогда делаем так, – принял решение Баранов. – Я беру Светильникова и под охраной драгунской сотни везу его в Бухарест, в главное квартирмейстерство. Ты рассаживаешь своих людей по двум захваченным крытым кибиткам и с моим человеком, да, вот с этим ряженым капралом, двигаешься на лесной хутор. Забираешь его у тех пятерых разбойников, что в нём остались, и садишься со всей своей командой в засаду. Вам в помощь будет сотня гусар из Ахтырского полка во главе с ротмистром Гущинским, с кем ты уже и так хорошо знаком. Расположите её в укромном месте недалеко от хутора, ну а дальше уже действуйте по обстановке. Всё это нужно делать быстро, сам понимаешь, протянем время или спугнём турецкую подмогу раньше, чем нужно, только мы её тогда и видели. Хорошая конница у них воевать прекрасно умеет, не мне об этом тебе рассказывать.

– Да уж, – кивнул головой Лёшка. – У меня и у моих ребят с некоторой её частью есть свои личные счёты!

– Ну вот, глядишь и сочтётесь. Плохих джигитов турки сюда не пошлют, слишком уж тут важное дело для них. Ладно, вы здесь с моим человеком пока сами всё обговорите, а мне этого везти нужно, – и Баранов брезгливо кивнул на лежащего у куста Светильникова. – По дороге твоих встречу, подгоню их, чтобы они быстрее сюда двигались.

В фельдъегерскую карету загрузили пленного капитана, в неё же влез сам Баранов и ещё один спешившийся драгунский офицер.

– Пошли, родимые! – громко гаркнул кучер, щёлкая кнутом, и повозка в окружении конного конвоя рванула в южную сторону.

– Ну что, будем по-настоящему знакомиться или и дальше будем в тайны играть? Как-никак нам скоро опять в бой идти, да и начальство вон наше уехало, – Лёшка сидел на корточках напротив человека Баранова и орудовал шомполом в стволе трофейной фузеи.

Тот посмотрел внимательно на Лёшку, усмехнулся и, встав с подстилушки, представился, хлопнув по сырой земле каблуками: – Поручик Озеров, Михаил Александрович, главное квартирмейстерство Первой дунайской армии, для друзей можно – Мишель, ну, а уж для самых близких – Мишка.

Лёшка прислонил к дереву ружьё, так же манерно, как и его собеседник, топнул подошвами своих коротких егерских сапог и улыбнулся: – Подпоручик Егоров Алексей Петрович, особая егерская команда главного квартирмейстерства, для друзей можно просто – Алексей, ну а для самых близких – Лёшка. Не видал я вас при штабе, Михаил, наверное, не часто там бываете?