Тайная власть Британской короны. Англобализация - [18]
В XVII–XVIII веках финансовыми делами французского королевства управляли откупщики, которые брали пошлины и налоги на откуп и взимали их к своей выгоде, выплачивая авансом определенную сумму налоговому ведомству. В данной связи Ф.Бродель сообщает: «Эти откупщики… все были почтенного происхождения: из 230 идентифицированных откупщиков-дольщиков 176 были дворяне (т. е. 76,5 % от общего числа); из 74 занимавших первые места в налоговых ведомствах… 65 были «королевскими секретарями»». Следовательно, финансами королевства заправляли не торговцы и коммерсанты, как это имело место в Англии, а находившаяся на королевской службе аристократия. Кроме того, деньги, которые откупщики, выплачивали авансом королю в звонкой монете, предоставляли им крупные собственники из числа аристократии королевства[76]. В то же самое время в Англии монархи заимствовали деньги преимущественно у золотых дел мастеров (ювелиров).
Существовали также другие причины, которые обеспечивали возможности координации частной экономической деятельности с общественными интересами и осуществление правительством значительного влияния на экономическую жизнь Франции. В данной связи член Римского клуба Б.Гаврилишин пишет: «Главнейшая из них – это, вероятно, существование элитарной цивильной службы, профессионального управленческого мандарината. Это выпускники престижных элитарных школ (grandes ecoles) и Академия Государственного Управления, где они получали знания и приобретали навыки напряженного и компетентного труда, приобщались к общим представлениям о судьбе нации и готовности посвятить себя служению ей. Такая сеть образования сохраняет традиционные тенденции к централизации и определяет верховенство общенациональных целей над индивидуальными»[77].
Несмотря на то, что Вольтер восхищался английскими философами, последние всегда испытывали трудности с изучением философии как предмета чистого бескорыстного познания.
В.Зомбарт отмечал «однообразный основной тон» и «безмерную духовную ограниченность», присущую английским философам, отдавая при этом должное тому факту, что «все они были хорошими, а некоторые даже превосходными национальными экономистами»[78]. Г.Спенсер измерял «английский дух» по количеству воплощенных в жизнь инженерных решений. Ф.Бэкон полагал, «что истинная и подлинная цель науки состоит в том, чтобы обогащать человеческую жизнь новыми изобретениями и приспособлениями»[79]. Отдавая должное красноречию древних греков, Ф.Бэкон считал созданную ими науку бесплодной. В частности он отмечал: «та мудрость, которую мы почерпнули преимущественно у греков, представляется каким-то детством науки, обладая той отличительной чертой детей, что она склонна к болтовне, но бессильна и не созрела для того, чтобы рождать»[80]. Дж. Ст. Милль определял утилитаризм как «высший принцип счастья, оправдывающий любые действия, которые в пропорциональном соотношении способствуют достижению благополучия»[81].
«Нефилософской расой» называл англичан Ф.Ницше за их утилитарное отношение к идеям, не скрывая своего уничижительного отношения к английским философам. В частности, он писал: «Бэкон – знаменует собою нападение на философский ум вообще, Гоббс, Юм и Локк – унижение и умаление значения понятия «философ» более чем на целое столетие. Против Юма восстал и поднялся Кант; Локк был тем философом, о котором Шеллинг осмелился сказать: «Je meprise Locke»; в борьбе с англо-механистическим оболваниванием мира действовали заодно Гегель и Шопенгауэр (с Гете)»[82]. Об апатичном отношении англичан к философам высказывался и основатель школы аналитической философии Л. Виттгенштейн. Во время своей работы в Кембридже Л. Виттгенштейн отмечал: «Быть профессором философии в Кембридже – это все равно, что быть “ходячим трупом”»[83].
В свою очередь, английский историк Г. Бокль, характеризуя развитие цивилизации в Америке, говорит о пренебрежительном отношении американцев к философии и знаниям вообще, кроме тех, которые «касались материальных, житейских интересов». В своем фундаментальном труде «История цивилизации в Англии» Бокль пишет: «В Германии почти всякий год приводит за собой новые открытия, новые системы философии, новые средства к расширению пределов философского знании; в Америке подобные изыскания находятся почти в совершенном пренебрежении: со времен Джонатана Эдвардса[84] не явилось ни одного великого метафизика».[85] Украинский историк и философ Ю.В.Павленко отмечал: «В Америке до середины XIX века было очень мало знаменитых писателей, кроме разве что Дж. Ф.Купера, издавшего свой первый, получивший широкую известность роман «Пионер» в 1823 г…., и вовсе не было выдающихся философов, историков и поэтов»[86].
Русский писатель В.Ф.Одоевский так выразил преобладание прагматического над духовным в характере англичан: «они прекрасно делают перочинные ножички, но у них нет творческой плодоносной мысли. Англия – урок народам, продающим свою душу за деньги»[87]. Данный тезис можно проиллюстрировать, в частности, на следующих примерах.
Накануне Второй мировой войны английское правительство и не помышляло о модернизации своей военной промышленности, морально и физически устаревшей еще с 1918 г. Считалось, что при существующей системе получения прибыли было бы экономически невыгодно переориентировать инвестиции с потребительского рынка в сферу производства оружия. В августе 1939 г., когда уже было совершенно ясно, что война с Гитлером неизбежна, английские торговцы выстраивались в очередь за возможностью сбыть фашистской Германии пользующееся там повышенным спросом стратегическое сырье – олово, резину, медь, шеллак (природная смола, используемая для приготовления лаков и изоляционных материалов). Позднее, из соображений все той же коммерческой целесообразности, лондонцы были вынуждены оплачивать вход в метро, чтобы укрыться от нацистских бомбардировок.
