Тайная каста Ассенизаторов - [2]

Надеваю очки, завожу машину, с грустью смотрю на сеть трещин в стекле, ещё одна проблема. Платком зажимаю рану на подбородке, пару швов видимо сделать придётся.

К клиенту опоздал, но тот не в обиде, лишь поинтересовался, что с лицом. Я не стал вдаваться в подробности, сказал, что слетел со стремянки.

Уже час молочу стену. Альминский блок, камень сродни граниту. В душе ругаюсь, но обещал ведь, поэтому терпеливо откалываю куски. От вибрации сквозь шов капает кровь, но я не обращаю на это внимания, скорее б закончить с нишей.

Камень крошится, отдельные обломки, в доисторических ракушках, падают под ноги, больно бьют по пальцам.

Ниша почти готова, один бугор смущает. Как не подойдёшь к нему, а он не отваливается. Наконец изловчился, подсунул под него зубило — сноп искр. Дёргаюсь в сторону. Неужели проводку зацепил? Не похоже, это целый блок, как вырезали в каменоломнях, так сюда и поставили. Заинтересовавшись, подсвечиваю фонарём. В монолите явственно виднеется черный, в виде шара, камень. Метеорит, что ли?

Он падает в руки, весь в причудливых раковинах. С подбородка на него капает кровь, протираю ладонью — словно обожгло.

Почему горит всё тело? Странное состояние. Похоже, я лежу, и двинуться не могу. Глаза закрыты, а в них словно песок. Силюсь открыть веки. Пронзает боль, кровавый туман застилает мозг.

— Я боюсь, — слышу визгливый голос.

— А ты сухожилия на ногах подрежь.

— Не режется. Пилю, пилю, — нотки в голосе плаксивые, словно у маленького ребёнка.

— Смотри, нехристь, как надо, — некто цепко обхватывает ноги, резануло болью. Корчусь, мотаю головой из стороны в сторону.

Пронзительно звонит мобильник. Машинально шарю по карманам, подношу трубку к уху. Я стою возле вырубленной ниши, в пыли, с подбородка сочится кровь. Наваждение! Оглядываюсь по сторонам, я у клиента, из кухни доносятся запахи жареных помидоров.

— Ало.

— Папа, привет, — слышу родной голос.

— Ты в городе?

— В Симферополе, только прилетел. Я зайду к тебе?

— Конечно! — радуюсь я. — Только, давай ближе к вечеру. Я на работе, затем на дачу заеду, покормлю собак.

— Хорошо, папа. Я с Машей приду.

— Буду рад, сынок.

Кладу мобильник в карман, убираю мусор. Что же так больно? Хожу, хромаю. Стягиваю кроссовки, чуть выше пяток явственно выделяются красные рубцы. Откуда? Непонятно.

Мусор складываю в мешок, умываюсь, выхожу к заказчику:- Ниша готова, можете принимать работу.

— Так быстро?

— Ну, да, конечно, быстро, — с иронией смотрю на него.

— Сколько вы считаете, заработали, — у клиента предательски дрогнул голос.

Не стал завышать расценки, называю сумму ниже нижнего придела.

— Как то, дороговато. Вы же работали всего пару часов, я своим работникам за это время плачу в два раза меньше.

Усмехаюсь, такое часто бывает. Не оговоришь в самом начале зарплату, вот и получается. Подкупило, "оплачу, сколько скажите", "большое человеческое спасибо".

— Возьмите пятьдесят гривен, — он тянет замусоленную бумажку.

— Я сейчас нишу бетоном замажу, — во мне зреет злость.

— А вы, не хамите, забирайте деньги и валите с моей квартиры!

— Круто, — зло улыбаюсь.

— Милицию вызову, вас ещё привлекут за проникновение в чужое жилище. Вот, берите деньги!

— А не пошли бы вы со своей подачкой! — я взваливаю на себя сумку, беру тяжёлый чемодан с отбойником, хлопаю дверью.

— Как хотите! — слышу вдогонку довольный голос.

Настроение ниже плинтуса, вновь сталкиваюсь с человеческой несправедливостью. Сколько же можно! Откуда такие уроды выползают?

Сажусь в машину, прогреваю, заодно успокаиваюсь. Смотрю в окно, с платанов падают подсушенные листья. Осень. Люблю это время года. Гости разъезжаются, дороги в Севастополе становятся более-менее свободными, а море ещё тёплое.

Отжимаю сцепление, морщусь, ноги болят. Некие обрывочные картинки мелькают в мозгу, но связать в единое целое не могу.

Остаток дня провожу на даче. Собаки счастливы, лижутся и лижутся. Всё нализаться не могут, пока не гаркаю на них. Сижу на деревянной скамье, сам сделал, под ногами опавшая листва. С дорожек её не убираю, мне нравится некий природный беспорядок.

Домик небольшой, но уютный. Сделал его своей матери, все удобства, даже газовую плиту поставил. Сейчас она в Москву уехала, погостить у друзей. Приходится каждый день ездить, кормить зверьё.

Уезжать не хочется, но помню, сын обещал заехать. Выезжаю. Уже слегка темнеет. Выворачиваю на трассу, машин нет, хочу разогнаться по привычке, но, в последний момент передумал и вовремя. Замаскировавшись в кустах, стоит милицейская машина. На дорогу выходит сочный гаишник, важно машет жезлом, сквозь зубы ругаюсь, поправляю лицо, чтоб было благожелательным. Останавливаюсь, лучезарно улыбаюсь:- Что-то нарушил?

— Документики, пожалуйста, — его лицо излучает сытость радостного жизнью человека. Появляется и напарник, в руках дубинка, он постукивает ею по ладони. Наверное, привычка такая, у него.

— Выходите из машины, — выражение у сержанта такое, словно он предлагает своему другу составить компанию.

— Вроде, ничего не нарушал, — чертыхаясь в душе, говорю я.

— Все так говорят. Выходите, мужчина, — в голосе появляется нажим.

Решаю не злить представителей власти, глушу двигатель, выбираюсь наружу.