Тайная история "Звездных войн": Искусство создания современного эпоса - [195]

Помимо прочего, в этом сценарии Лукас совершенно по-новому преподнёс превращение Палпатина в Сидиуса. Обычно дряхлый вид Императора в «Возвращении джедая» объясняют воздействием тёмной стороны: она настолько поглотила Повелителя ситов, что начала в буквальном смысле разрушать его тело — подобно тому, как искажает разум. В книгах и комиксах используется эта же трактовка. Судя по всему, в приквелах Джордж развивал именно эту идею — видимо, сам режиссёр её и придумал. В начале I Эпизода Палпатин полон жизни, но вскоре, добившись власти, дряхлеет, а кожа у него обвисает и покрывается старческими пятнами. Иэна Макдермида специально гримировали так, чтобы у него был болезненный вид. «На лице Палпатина начинают появляться отметины, которые были у Императора, — пояснял Иэн Маккейг, рисовавший эскизы ко II Эпизоду. — Идея в том, что таящееся в нём зло разъедает плоть. Это переходное звено между [персонажем из приквелов] и Императором из оригинальных фильмов».⁴⁹ В кабинете канцлера тоже начались метафорические перемены — стали появляться чёрные тона. В книге «Создание мифа: за кадром „Атаки клонов“» художник-постановщик Гэвин Боке объяснял:

[Во II Эпизоде] мы с Джорджем никак не могли определиться, отделывать ли кабинет таким же кроваво-красным цветом, в котором выдержаны покои Палпатина в «Скрытой угрозе»... или стоит взять чёрные и серые гона, чтобы отметить его переход на тёмную сторону. В итоге мы решили оформить кабинет наполовину в красном цвете, а наполовину в монохромной гамме. Если в III Эпизоде тоже появятся покои Палпатина или его кабинет, можно будет убрать красный и оставить только чёрный — так мы покажем, что он окончательно поддался тёмной стороне. Получается линия развития персонажа, созданная исключительно с помощью цвета.⁵⁰

Тем не менее, в III Эпизоде от такого подхода отказались. Кабинет остался прежним, а канцлер не только перестал дряхлеть, но и помолодел. С лица исчезли морщины и пятна; Палпатин выглядит куда свежее и крепче, чем во II Эпизоде, и демонстрирует поразительную физическую подготовку. «Он превратился в какого -то акробата», — недоумевал Макдермид.⁵¹

Трансформацию Императора решили сделать более резкой: когда Палпатин обрушивает всю свою мощь на Мейса, образ ласкового дедушки мигом улетучивается, а из-под него проступает чудовищный облик, который скрывался там все эти годы. Канцлер тут же заявляет, что джедаи оставили на его лице ужасные шрамы, В окончательном фильме на эту же уловку попадается и Энакин: сцену пересняли так, чтобы казалось, будто молнии отражаются от меча и попадают в Палпатина. Итак, Лукас решил наглядно показать, что зло может таиться внутри даже самых невзрачных людей: теперь под маской Палпатина скрывается чудовище. «Когда мы начинали работать над „Скрытой угрозой“, Джордж сказал очень интересную вещь, — вспоминал Макдермид в беседе с интернет-порталом „BBC Online“. — Он посоветовал мне представить, что мои глаза — это контактные линзы Палпатина. Для актёра это великолепная подсказка. Моё лицо на самом деле было маской Сидиуса, а когда я сам надел маску [грим Сидиуса], то превратился в него».⁵² Заодно такой резкий переход позволил показать Сидиуса в облике чудовища, а не «дряхлого колдуна» из VI Эпизода, что усиливало ассоциации со старыми фильмами ужасов.

При пересказе предварительного черновика Ринзлер не указывает, что Падме умерла именно от горя — он лишь описывает её смерть на операционном столе. И в этой редакции, и даже в окончательном сценарии Энакин обходится с возлюбленной куда более жестоко: он швыряет её в стену, так что погибнуть она могла и от травм. В окончательном фильме Скайуокер должен был Силой поднять Падме в воздух и бросить на пол, но эти кадры вырезали — видимо, для того, чтобы причина смерти не вызывала сомнений.

Сюжет постепенно обрастал подробностями, и Лукас приступил к первому черновику. В марте 2003 года состоялось производственное совещание, на котором Джордж рассказал о ходе работы:

Собрав команду в своём кабинете, Лукас вкратце докладывает о состоянии сценария:

— Что ж, я написал предварительный черновик. Он очень приблизительный, но передаёт суть истории и основные акценты фильма. Кроме того, у меня готова примерно половина первого черновика. Теперь я прохожусь по нему и наполняю подробностями. Какие-то элементы — скажем, Р2-Д2 и Трипио — пока что никуда толком не вписываются. Они есть в одной сцене, но я ещё не прорабатывал их историю, потому что фильм не про них. Первый черновик я надеюсь закончить за две недели. Потом начну работать над вторым, а до отлёта в Сидней хорошо бы успеть ещё и третий — то есть на каждый проход будет месяца по полтора. К этому моменту я доведу до ума всё, что смогу. Хотя съёмки для меня — всё равно что ещё один черновик.

На вопрос, какие основные трудности возникли на пути от предварительного черновика к первому, режиссёр отвечает:

— У меня всегда одна и та же главная помеха... Бездействие [смеётся]. Прокрастинация. Сидишь, пялишься в страницу... Я каждый день прилежно сажусь за работу ровно в полдевятого, а ухожу в шесть часов вечера. Но иногда хоть цепью себя к столу приковывай — всё равно не пишется. Нет, я работаю, дело движется; у меня всё-таки выходит по пять страниц в день. Приходится себя заставлять. Выдавить из себя ещё четыре страницы — жуткое мучение, но иначе...