Тайная гавань - [8]
После довольно долгой паузы Эйб сказал:
— Влево на тропинку нам поворачивать, вы, леди, езжайте первая.
Грэйния повиновалась, удивляясь про себя, с чего это Эйб не пожелал говорить о французском пирате.
Когда она была маленькая, пираты казались ей ужасно интересными, несмотря на то, что рабы дрожали при одном упоминании о них, а принявшие католичество даже крестились.
Отец над пиратами подшучивал, заявляя, что они совсем не так страшны, как о них рассказывают.
— Суденышки у них совсем маленькие, и они не смеют нападать на большие корабли, — говорил он. — Они всего-навсего мелкие воришки: там украдут свинью, здесь — индюка и редко причиняют больший вред, чем цыгане или бродячие лудильщики в Ирландии, которых я видел мальчишкой.
Эйб и Грэйния продолжали путь, и теперь дорога стала девушке знакомой; она узнавала купы пальм и великолепные пойнсеттии, выраставшие на острове больше сорока футов в высоту.
Лунный свет мало-помалу делался менее ярким, побледнели и звезды, словно спрятались во тьму неба.
Близился рассвет, бриз уже тянул с моря, унося с собой застоявшийся тяжелый воздух из зарослей тропических растений, которые возвышались по обеим сторонам тропы, словно зеленые скалы.
Но вот джунгли остались позади, и путники выбрались на плантации, принадлежащие отцу Грэйнии.
Даже при все более тускнеющем лунном свете она видела, насколько все пришло в запустение. И тут же заметила себе, что излишне придирчива.
Грэйния чувствовала теперь запах мускатного ореха, корицы и чеснока, а также тимьяна, который, как ей помнилось, всегда продавался в пучках вместе с чесноком.
Ей казалось, что она распознала и запах семян тонка2; эту культуру отец выращивал, потому что она была не слишком трудоемкой.
«Пряности с островов», — с улыбкой подумала Грэйния, разобрав и запах красного стручкового перца пименто, который Эйб показал ей, когда она была еще совсем маленькой; этот перец как бы вобрал в себя ароматы корицы, мускатного ореха и гвоздики, потому ему и дали такое название: «все пряности».
Занялась заря, небо стало прозрачным, и Грэйния разглядела на его фоне крышу своего дома.
— Вот он, Эйб! — с внезапным воодушевлением воскликнула она.
— Да, леди. Но вы не обижайтесь, он пыльный. Женщины скоро все уберут.
— Да, конечно, — согласилась Грэйния.
Но она поняла, что отец вообще не собирался отвезти ее домой. Он имел в виду, что они оба останутся в доме у Родерика Мэйгрина, и если бы не восстание, она, Грэйния, без всякого сомнения, была бы немедленно выдана замуж, что бы она ни говорила и как бы ни протестовала.
— Я не могу выйти за него замуж! — еле слышно прошептала она.
И подумала, что, если отец вернется домой один, она постарается объяснить ему, почему этот брак для нее невозможен, постарается, чтобы он понял ее.
Разумеется, было бы проще разговаривать с отцом в отсутствие отвратительного, краснорожего Родерика Мэйгрина, который спаивает отца.
Грэйния обратилась к матери с молитвой о помощи, уверяя себя, что мама спасет ее… только непонятно, как она это сделает.
Они подъехали уже достаточно близко к дому, и было видно, что окна закрыты ставнями, а кусты подобрались куда ближе к зданию, чем в прошедшие годы.
Дом вдруг напомнил Грейнии замок Спящей Красавицы. Ветки бугенвиллии устилали ступеньки лестницы на веранду, поднялись эти ветки и на крышу; повсюду виднелись бледно-желтые гроздья акации и цветки лианы, называемой «золотая чаша».
Все было красиво, но как-то нереально, и Грэйния вдруг подумала на мгновение, что видит сон. Проснется — и ничего вокруг нет.
Затем она принудила себя заговорить голосом, который, как она надеялась, звучал буднично:
— Поставь лошадей в конюшню, Эйб, и дай мне ключ от дома, если он у тебя есть.
— Есть ключ от задней двери, леди.
— Ну что ж, войду с черного входа, — улыбнулась Грэйния, — и начну открывать ставни. Там, наверное, все пахнет сыростью оттого, что долго было закрыто.
Она не добавила, что по стенам, конечно, бегают ящерицы, а если в крыше где-нибудь есть дыра, то и птицы гнездятся по углам.
Надеялась только, что птицы не испачкали вещи, которые особенно ценила мать, — прежде всего мебель, привезенную из Англии.
Были там и другие ценности. Мать собирала свои сокровища годами, иногда покупая их у плантаторов, возвращающихся на родину, а иногда получая в подарок от друзей в Сент-Джорджесе или в других местах на острове.
Конюшня позади дома почти полностью скрылась в зарослях бугенвиллии, и Эйбу пришлось пробираться к входу, раздвигая ветки.
Грэйния спешилась, предоставив Эйбу расседлать лошадь, на которой она ехала, и отвязать чемоданы и корзину с двух других.
Она полагала, что рабы вскоре проснутся и кто-нибудь поможет Эйбу, но самой ей, прежде всего, хотелось попасть в дом.
Она поднялась по ступенькам к задней двери; ступеньки нуждались в починке, а дверь выглядела совсем обветшалой, краска с нее облупилась от жары.
Ключ легко повернулся в замочной скважине, Грэйния толкнула дверь и вошла. Как она и ожидала, в доме пахло сыростью, но не так уж сильно.
Грэйния прошла по коридору мимо большой кухни, которую мать всегда требовала содержать в идеальной чистоте, потом вышла в холл.
Прекрасная Делла живет в поместье своего дяди Эдварда. Девушка обожает его лошадей и прогулки по окрестностям. Однажды дядя приносит ошеломительную весть: премьер-министр мечтает женить своего сына на Делле! Но девушка совсем не рада: этот молодой человек имеет плохую репутацию. Сэр Эдвард просит племянницу хорошенько подумать, ведь это хороший шанс для Деллы устроить свою судьбу. В это же время девушка знакомится с Джейсоном, сыном герцога. И понимает, что ее сердце принадлежит другому. По совету старой цыганки Делла начинает слушать свое сердце и… убегает из дому. Прекрасна Делла живе у маєтку свого дядька Едварда.
Возмущенный изменой невесты, виконт Окли грозит ей, что женится на первой же встреченной им женщине. Не прошло и часа, как ему представился случай осуществить угрозу: в своем экипаже он неожиданно обнаруживает спрятавшуюся там юную прелестную девушку, сбежавшую из дома. И виконт делает незнакомке предложение…
Жизнь Сорильды, племянницы герцога Нан-Итонского, становится невыносимой после женитьбы дяди Новая хозяйка замка пытается всеми средствами превратить очаровательную девушку в незаметное, непривлекательное существо, лишая ее возможности появляться в обществе, не позволяя красиво одеваться Несчастная в своем одиночестве, образованная, умная Сорильда ищет утешения в прогулках верхом на лошади из знаменитой конюшни дяди Направляясь однажды утром к владениям графа Уинсфорда, девушка не подозревает, что скоро ей улыбнется судьба и она станет пленницей любви.
Прекрасная леди Виола Норткомб и молодой герцог Роберт Гленторран познакомились на балу. Чистая и непорочная красота девушки сразила Роберта. Между ними вспыхнуло сильное чувство, обжигающее и сладостное…. Но они не могут быть вместе. Ведь Виола — девушка из бедной семьи, а герцог Роберт подыскивает себе богатую невесту, чтобы поправить свои финансовые дела. Сможет ли любовь, вспыхнувшая меж двух пылких сердец, преодолеть все испытания судьбы?
Блестящий маркиз Хзвингам из светских соображений намерен вступить в брак со знатной леди. Однако эти рассудочные планы рушатся как карточный домик, когда маркиз случайно встречает юную и невинную Торилью, родственницу своей невесты. У Торильи нет ни титула, ни состояния, ни связей при дворе… однако какое это может иметь значение для Хэвингэма теперь, когда он наконец-то полюбил всем сердцем!..
Прелестная Венеция мечтает о любви, ведь она молода, красива… и одинока. Однажды к ней приезжает кузина, которую родители хотят выдать замуж за нелюбимого – графа Маунтвуда. Сердце бедняжки отдано другому. Венеция готова пожертвовать собой ради сестры – и под плотной фатой жених обнаруживает не ту, кого рассчитывал увидеть! Но слишком поздно – корабль уже уносит новобрачных в далекую Индию… Граф в ярости! Только вот прекрасная незнакомка, ставшая его женой, вскоре заставит его трепетать от страсти…
Полагаете, желания сбываются только в сказках и принцы на дороге не валяются? Эдит думала так же, бредя по широкому тракту навстречу Англии и браку по расчету.«Уверена, найдется среди английских дворян романтичный дурачок, который поверит в мою слезливую историю и, не долго думая, обзаведется молодой очаровательной женой-француженкой. Скажете, цинично? Так ведь и жизнь не сказка о невинных девах и благородных рыцарях. Вот если судьба возьмет да и бросит к моим ногам принца, тогда я признаю, что ошибалась, но что-то мне подсказывает…Тут ветви густого придорожного кустарника подозрительно зашумели, и прямо передо мной в дорожную пыль вывалился потрепанный человек…».
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
В двенадцатый том собрания сочинений вошли два независимых романа и повесть, относящаяся к циклу «Аллан Квотермейн».
Это является продолжением моей первой книги «Драконы синего неба». Все пошло не по плану, и главная героиня очутилась в настоящем логове вампиров, да причем еще и с амнезией. Сможет ли она что то вспомнить и вернуться к своему суженому? Что же сможет помешать планам Женевьевы…
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .