Тайная Доктрина дней Апокалипсиса. Книга 5. Теория системы гармонизации личности и здоровья - [37]

Но Хазир поклонился и вдел ногу в стремя:

— Благодарю тебя, мудрый старик! Но я сам хочу увидеть Истину. Своими глазами!

Он был уже на коне. Мудрец даже затрясся от негодования.

— Ни с места! — крикнул он. — Как? Что? Ты не веришь в мудрость? Ты не веришь в знание? Ты смеешь думать, что мы можем ошибаться? Смеешь не доверять нам, мудрецам! Мальчишка, щенок, молокосос!

Но Хазир взмахнул шелковой плеткой.

— Прочь с дороги! Не то я оскорблю тебя плеткой, которой не оскорблял даже коня!

Мудрецы шарахнулись в стороны, и Хазир помчался на отдохнувшем коне.

Вдогонку ему раздавались напутствия мудрецов:

— Чтоб ты сгинул, негодяй! Пусть небо накажет тебя за дерзость! Помни, мальчишка, в час смерти: кто оскорбляет одного мудрого, оскорбляет весь мир! Чтоб тебе сломать шею, мерзавец!

Хазир мчался на своем коне. Лес становился все гуще и выше. Кудрявые кустарники перешли в дубраву. Через день пути, в тенистой, прохладной дубраве, Хазир выехал к храму. Это была великолепная мечеть, какую редко сподобливался видеть кто из смертных. В ней жили дервиши, которые смиренно звали себя — Псами Истины. И которых звали другие — Верными стражами.

Когда молчаливая дубрава проснулась от топота коня — навстречу витязю вышли дервиши с верховным муллой во главе.

— Пусть будет благословен всякий, кто приходит к храму аллаха, — сказал мулла, — тот, кто приходит в юности, благословен на всю жизнь!

— Благословен! — подтвердили хором дервиши.

Хазир проворно соскочил с коня, глубоко поклонился мулле и дервишам.

— Молитесь за путника! — сказал он.

— Откуда и куда держишь путь? — спросил мулла.

— Еду для того, чтобы, вернувшись в мир, рассказать людям о красоте Истины.

И Хазир рассказал мулле и дервишам про свою встречу с мудрецами. Дервиши рассмеялись, когда он рассказал, как он должен был плеткой пригрозить мудрецам, и верховный мулла сказал:

— Не иначе, как сам аллах внушил тебе мысль поднять плетку! Ты хорошо сделал, что приехал к нам. Что могли сказать тебе мудрецы про Истину? То, до чего они дошли своим умом! Выдумки! А мы имеем все сведения о царице Истине, полученные прямо с неба. Мы расскажем тебе все, что знаем, и ты будешь иметь сведения самые верные. Мы скажем тебе все, что сказано о царице Истине в наших священных книгах.

Хазир поклонился и сказал:

— Благодарю тебя, отец. Но я поехал не для того, чтоб слушать чужие рассказы или читать, что пишется в священных книгах. Это я мог сделать и дома. Не стоило трудить ни себя, ни лошадь.

Мулла нахмурился слегка и сказал:

— Ну, ну! Не упрямься, мой мальчик! Ведь я знаю тебя давно. Я знал тебя, когда еще жил в мире, когда ты был совсем маленьким, и часто держал тебя на коленях. Я ведь и отца твоего Гафиза знал, и деда твоего Аммелека тоже знал отлично. Славный человек был твой дед Аммелек. Он тоже думывал о царице Истине. У него в доме лежал Коран. Но он даже и не раскрывал Корана — он довольствовался тем, что ему рассказывали об Истине дервиши. Он знал, что в Коране написано, должно быть, то же самое — ну, и довольно. К чему ж еще читать книгу! Твой отец Гафиз тоже был очень хороший человек, но этот был помудренее. Как задумается, бывало, об Истине, возьмет сам Коран и прочтет. Прочтет и успокоится. Ну, а ты еще дальше пошел. Ишь ты какой. Тебе и книги мало. К нам порасспросить приехал. Молодец, хвалю, хвалю! Идем, готов рассказать тебе все, что знаю. Готов!

Хазир улыбнулся:

— Отец мой пошел дальше, чем дед. Я — дальше, чем отец. Значит, сын мой пойдет еще дальше, чем я? И сам, своими глазами захочет увидеть Истину? Не так ли надо думать?

Мулла вздохнул:

— Кто знает! Кто знает! Все может быть! Человек не деревцо. Смотришь на побег — не знаешь, что вырастет: дуб, сосна или ясень.

Хазир сидел уж на коне.

— Ну, так вот что! — сказал он. — Зачем же оставлять сыну то, что могу сделать я сам?

И он тронул лошадь. Мулла схватил его за повод.

— Стой, нечестивец! Как же ты смеешь после всего, что я сказал, продолжать путь? А, неверная собака! Так ты смеешь, значит, не верить ни нам, ни Корану!

Но Хазир дал шпоры своему коню. Конь взвился, и мулла отлетел в сторону. Одним прыжком Хазир был уже в чаще, а вслед ему неслись проклятия муллы, крики и вой дервишей.

— Будь проклят, нечестивец! Будь проклят, гнусный оскорбитель! Кого ты оскорбил, оскорбляя нас? Пусть раскаленные гвозди впиваются в копыта своей лошади при каждом ее шаге! Ты едешь на гибель!

— Пусть разлезется твой живот! Пусть выползут, как гадины, как змеи, твои внутренности! — выли дервиши, катаясь по земле.

Хазир продолжал путь.

А путь становился все труднее и труднее. Лес все чаще — и чаща все непроходимее. Пробираться приходилось уж шагом, да и то с большим трудом. Как вдруг раздался крик:

— Остановись!

И, взглянув вперед, Хазир увидел воина, который стоял с натянутым луком, готовый спустить дрожащую стрелу с тугой тетивы. Хазир остановил коня.

— Кто такой? Куда едешь? Откуда? И зачем держишь путь? — спросил воин.

— А ты что за человек? — переспросил его в свою очередь Хазир. — И по какому праву спрашиваешь? И для какой надобности?

— А спрашиваю я по такому праву и для такой надобности, — отвечал воин, — что я воин великого падишаха. А приставлен я с товарищами и с начальниками для того, чтоб охранять священный лес. Понял? Ты находишься на заставе, которая называется «заставой Истины» — ибо она устроена для охраны царицы Истины!