Тайна утопленной рамы - [2]

Сперва вся наша семья — пятеро, если считать нашего роскошного «кавказца» Топу, или, полностью, Генерала Топтыгина, великолепного волкодава и, вообще, такого разумного пса, что многие люди могли бы позавидовать — жила прямо в одном из гостевых охотничьих комплексов в заповеднике, а совсем недавно мы купили потрясающий дом на острове, с которого, с одной стороны, по воде рукой подать до Города, а с другой — граница заповедника считается проходящей по озеру как раз через дальний край острова, — через мысок, на котором стоит древний, давно не работающий, маяк, поэтому нам и ездить в школу стало намного ближе и удобнее, и отец от «места работы» не оторвался. Верхняя часть дома — деревянная, из неохватных брёвен, вся покрытая изумительной и прихотливой резьбой — отстроена ближе к середине девятнадцатого века, а нижняя, каменная, с необъятными подвалами и выдающаяся из земли почти на два метра (практически цокольный этаж, а не просто фундамент) сложена чуть ли не в семнадцатом. В этих подвалах мы и нашли разом два клада, едва переехали в наш новый дом… Впрочем, это история пройденная.

Итак, было начало августа, прекрасное утро, и мы с Ванькой и Топой, сбегав искупаться, взялись помогать отцу с ремонтом балкона второго этажа — длиннющего широкого балкона, больше похожего на террасу; мы думали сделать там летнюю столовую и обедать, любуясь на озеро и проходящие туристские теплоходы, белые-белые, в гирляндах разноцветных флажков, с весёлой музыкой, несущихся с наполненных народом палуб. Наши озера и проходы между ними входят в систему Волго-Балта, поэтому туристские теплоходы ходят у нас в огромном количестве и по самым разным маршрутам — в одну сторону аж до Астрахани, через Москву, а в другую — до самых Соловков, минуя Кижи и Ладогу. Можете себе представить, сколько народу летом путешествует мимо нас, при таком разнообразии выбора, куда и на сколько дней поехать. Некоторые из этих теплоходов причаливают к Городу, потому что у нас есть немало интересных памятников старины, да и природа не подкачала, да ещё всякие святые источники и другие чудотворные места, а некоторые теплоходы — у которых маршрут подлиннее, и на таком длинном маршруте всего не осмотришь — проходят мимо.

Наш дом, до того, как стать нашим, использовался очень по-разному. В последние годы в нём была турбаза — нечто вроде пансионата или гостиницы для организованных туристских групп, которые проходили наши места на теплоходах и автобусах. Потом муниципальным властям стало невыгодно содержать этот пансионат и они продали дом отцу буквально за копейки, лишь бы избавиться от расходов на его содержание, которые, при всей их незначительности, изрядно подрывали очень скудный местный бюджет. Поэтому дом был в пристойном виде, но, вы ведь сами понимаете, во-первых, номера для туристов — это не жильё для семьи, и, во-вторых, туристы есть туристы, когда твой номер — не твой собственный дом, а приют на одну-две ночи, то и отношение бывает соответственным. Всегда что-нибудь оказывается сломанным или испорченным, а то и просто бессмысленно изуродованным. Скажем, весь верхний, горизонтальный, брус великолепных резных перил нашего балкона был изрезан надписями типа «Здесь были…» или ещё похлеще, и отец стёсывал эти надписи рубанком, заодно выравнивая перила и меняя резные столбики там, где они потрескались от времени, подгнили или где их повело.

Все столбики сделал Гришка-вор. То есть, он давно уже не был вором, но все его продолжали так называть. После последней отсидки он пришёл к отцу и попросил, чтобы отец помог ему устроиться куда-нибудь на работу, потому что он взялся за ум и очень хочет работать, но ему всюду дают от ворот поворот, едва увидят в анкете про его три судимости. Отец переговорил с нормальным мужиком, бригадиром «шабашников», которые ездили по разным краям и искали заказы на ремонт и отделку домов и квартир, а когда заказов не было, вкалывали во взятом ими в аренду деревообрабатывающем цехе, делая двери с коробками, оконные рамы, наборы для перил и многое другое. Что-то они продавали на месте, а что-то шло в дело, когда они находили очередной подряд — ну, эту самую «шабашку». Их двери, окна, паркетная планка и прочее выходили дешевле, чем заказчики сумели бы приобрести в другом месте, и это был их лишний козырь, почему работу следует поручить им, а не другой бригаде. В общем, бригадир шабашников согласился дать Гришке шанс, под ручательство отца — и Гришка замечательно вписался в бригаду и работал с большим удовольствием. Особенно ему нравились сложные и тонкие работы, такие, как двери с узорными филёнками, резные и точёные столбики для перил (балюстры, как их ещё называют) и подвесные шкафчики для кухни в «русском» стиле. Гришка изо всех сил старался отблагодарить отца, и уже три наши двери первого этажа, включая входную — как ещё её называли, «главную» и «парадную», из резного дуба — были его работы. Гришка грозился, что с течением времени — за год или за два, сколько там потребуется — он все наши двери заменит на новые и красивые, собственной выделки.