Тайна «Тускароры» - [52]
— Вы, конечно, знаете, что это такое, — продолжала она. — Это перстень последнего султана Матарама, символ высшей власти «братства». Этих перстней было изготовлено три… Хотя, может быть… теперь их осталось только два… Когда-то этот символ объединял жителей Явы в борьбе против европейских захватчиков. Сейчас он приобрел несколько иной смысл… Но время течет и… идеалы меняются… Вы идете со мной, Фремль?..
— Да, конечно, — прошептал он, — значит, вы…
— Тсс, — сказала она, коснувшись пальцами его губ, — не надо об этом…
— Но шеф? Неужели он ошибался? Вначале он сам приказал продать коллекционерам десять монет балийского клада. Каждая стоила безумно дорого…
— Слишком дорого, Фремль. Наверно, это была его первая ошибка… Однако он вовремя спохватился. Понял, что монеты могут навести на след… Ни одна из десяти не была продана. И если бы не оказалось одиннадцатой… Если бы не было одиннадцатой, он, возможно, не совершил бы минувшей ночью второй ошибки… Своей последней ошибки, Фремль…
Они собрались на Большой совет в подземельях пещерного храма у подножия вулкана Лаву. В окрестностях Суракарты уже вторую неделю шли весенние религиозные празднества, и фигуры буддийских монахов, закутанные в широкие плащи с капюшонами, ни у кого не вызывали особого любопытства. Туристы, спустившиеся перед заходом солнца с конической вершины Лаву, видели, как монахи один за другим неторопливо исчезают в развалинах храма.
Отделившись незаметно от группы туристов, Мисико, Фремль и Тоти более часа ждали, притаившись среди развалин.
Когда стемнело, к развалинам бесшумно подъехала закрытая легковая машина. Из нее вышел невысокий коренастый человек в коричневом плаще с капюшоном. Оглядевшись, он тоже скрылся в лабиринте полуразрушенных стен.
— Это, конечно, Исамбай, — сказала Мисико. — Все в сборе… пора…
— Их должно быть пятнадцать? — спросил Фремль.
— Если все соберутся, да.
— Они собрались все, — подтвердил Тоти, помогая Мисико надеть коричневый плащ.
— Ну вот, теперь и мы, как они, — сказала Мисико, когда Фремль надел такой же плащ и поднял капюшон. — Веди, Тоти.
— Я проведу вас потайным ходом, — шепнул малаец. — Этот ход знал только шеф. Вы все услышите и увидите сквозь отверстие в стене… Я буду наверху.
— Помни, Тоти, ты будешь следить за каждым его движением, и как только я скажу: «Вы осуждены мной, принц»…
— Да, госпожа, исполню все…
— Вы не боитесь, Фремль?
— Только за вас. Убежден, что весь спектакль можно разыграть без вашего участия.
— Вы их плохо знаете… Кроме того, главную партию разыгрываем мы с принцем…
Они долго шли совершенно темными переходами вслед за Тоти. Иногда над головой появлялись звезды, но потом их снова окутывал непроглядный мрак. Фремль не мог понять, как Тоти и Мисико ориентируются в полнейшей темноте. Тоти ни разу не включил фонарь, который держал в руках. Мягкая обувь скрадывала звуки шагов. Вокруг царила тишина. Лишь изредка под ногами слышался какой-то странный шорох, и тогда Тоти начинал тихонько посвистывать.
— Зачем он? — шепотом спросил Фремль у Мисико.
— Тсс… это кобры. Их тут множество… Он их успокаивает…
Фремль оцепенел от ужаса и почувствовал, что не в состоянии больше сделать ни шагу.
Мисико подтолкнула его вперед.
— Не бойтесь, — сказал Тоти. — Вас не тронут, даже если наступите. Подошвы ваших сандалий натерты особым соком. Его запах сразу парализует гадов.
— Восхитительное место, не правда ли, — шепнула Мисико. — Но зато гарантия, что непосвященный не проникнет… Эти старые подземелья доступны только нам…
— Быть может, хотя я не убежден… И все равно — дурацкий средневековый фарс.
— Мы пришли, — сказал Тоти. — Они собрались тут, за стеной…
Фремль услышал голоса. Вслед за Мисико он поднялся по нескольким ступеням и сквозь узкую щель в кладке увидел «зал собраний» — круглое помещение с высоким куполообразным сводом. Фантастический каменный орнамент покрывал стены. В нем причудливо переплетались растения, змеи, обнаженные женские тела, уродливые маски чудовищ. Несколько факелов, укрепленных в каменной вязи орнамента, освещало зал неровным, колеблющимся светом. В стенах темнели отверстия низких коридоров, расходящихся во все стороны по радиусам.
Посреди зала на упавших колоннах, некогда подпиравших свод, сидели фигуры в темных плащах, с надвинутыми на лица капюшонами. Некоторые негромко переговаривались. До Фремля доносились обрывки фраз на немецком, испанском, японском языках.
— Их тут четырнадцать, — шепнул Тоти. — Принца еще нет… Вот рычаг, госпожа. Если нажать, плита отойдет в сторону и откроет ход в зал.
— Поняла… Иди наверх, Тоти…
Малаец молча поклонился и исчез. Фремль и Мисико остались вдвоем. Фремль нащупал под плащом в кармане куртки рукоятку револьвера; проверил, сможет ли быстро выхватить его; дослал пулю в ствол и спустил предохранитель.
Мисико молча следила за собравшимися.
— Здесь особая акустика, — шепнула она. — Слышно их, но совсем не слышно нас. Этот храм и дворец построены очень давно: за много столетий до того, как власть на Яве перешла к султанам Матарама. В этом круглом зале заседал совет, а отсюда султан следил за своими визирями…
