Тайна тринадцатого апостола - [49]
Тут и там на фоне серого камня чернели пятна — гроты. Вот, значит, куда ессеи спрятали всю их библиотеку. Как же они это сделали? Пещеры выглядели абсолютно недосягаемыми.
С вершины известкового выступа, на котором он стоял, Иоханан разглядел подвижные лапы римских катапульт, похожих издали на вертикально стоящие ложки — они уже начали свою страшную работу, неся смерть в город. Цепь лучников, растянувшись на три сотни шагов, пускала стрелы с ужасающей размеренностью. Сердце сжалось. Больше он не оглядывался.
Проводник показал им тропинку, по которой можно было добраться до одного из гротов:
— Наши главные свитки там. Я сам отнес туда нашу общинную «Уставную книгу». У стены слева, третий кувшин, если считать от входа. Он большой, твой пергамент тоже поместится. Да хранит вас Бог! Мое место внизу. Шалом!
По-прежнему согнувшись и перебежками, он устремился обратно. Он хотел пережить Великий День вместе с братьями по вере.
А они должны были еще одолеть путь в две с лишним тысячи шагов, на всем протяжении которого их могли заметить. Им снова приходилось пробираться вдоль каналов и прыгать от одного дерева до другого. Дорожные торбы при резких рывках колотили по бокам, сковывая движения.
Внезапно туча стрел засвистела вокруг, заколотила по камням совсем рядом.
— Адония, нас увидели! Бежим!
Но эти две тени, безоружные и бегущие прочь от битвы, вскоре перестали занимать римских лучников. Вконец выдохшиеся, они наконец добрались до сравнительно безопасного выступа. Дальше нужно было карабкаться вверх по крутому склону.
Среди нагромождений утесов они высматривали козьи тропки. Когда добрались до грота, уже вечерело.
— Поспешим, Адония, у нас мало времени, вот-вот стемнеет!
Вход в пещеру был так узок, что протискиваться пришлось вперед ногами. Внутри, как ни странно, оказалось светлее, чем снаружи, ни слова не говоря, они поползли влево, где и нашли выступающие из песка конусообразные сосуды — кувшины из обожженной глины, наполовину закопанные, закупоренные круглыми пробками.
С помощью Адонии Иоханан очень осторожно открыл третий кувшин слева от входа. Внутри лежал свиток, обернутый просмоленной тканью. Достав из пояса и почтительно раскупорив полый бамбуковый стебель, он вытащил оттуда простой лист пергамента, обвязанный льняной тесьмой. Уложил его в кувшин, стараясь, чтобы на пергамент не налипла смола с соседнего свитка. Потом вернул пробку на место и подгреб песок до самого горлышка.
«Вот так. Теперь, аббу, мы можем умереть, послание твое спрятано в самом безопасном месте. Если христианам удастся уничтожить все копии, сохранится сама рукопись».
Когда спутники выбрались из грота, Кумран уже был в огне. Глядя на горящие здания, можно было представить, что там происходят. Легионеры строем, одно каре за другим, прочесывали город, оставляя после себя лишь трупы — мужчин, женщин, детей с перерезанным горлом. Ессеи больше не сопротивлялись. Вокруг центрального бассейна смутно темнела кучка коленопреклоненных людей. Среди них стоял, вздымая руки к небесам, человек в белых одеждах. «Симон! Взывает к Предвечному, чтобы он принял к себе детей света!»
Иоханан повернулся к Адонии:
— Вы с братом отнесли тело Иисуса туда, где он упокоился. Озия мертв, отныне ты один знаешь, где его могила. Ты и мой аббу. Его послание здесь, теперь оно надежно спрятано. Если Бог возьмет нашу жизнь, что ж, мы сделали то, что должно.
Тьма опустилась на Мертвое море. Вокруг Кумрана были выставлены посты. Если и можно было ускользнуть из этой ловушки, то лишь через оазис у плантации Айн-Фешха — тем же путем, каким пришли. Но когда они туда пробрались, навстречу попалась группа воинов с факелами, которые закричали на ломаном еврейском:
— Стой! Кто вы есть?
Они бросились бежать, вдогонку полетела туча стрел. Иоханан кинулся изо всех сил к ближним оливковым деревьям, торба билась у него на боку. Сзади послышался глухой вскрик.
— Адония! Ты ранен?
Он кинулся обратно, склонился над товарищем, римская стрела торчала у того между лопаток. Но Адония еще нашел в себе силы прошептать:
— Беги, брат! Беги, и да пребудет с тобой Иисус!
Притаившись в чаще олив, Иоханан издали видел, как легионеры ударами меча прикончили второго сына Елиезера бен-Аккайи.
Теперь лишь один человек в целом свете знал, где находится могила Иисуса.
50
Отец Нил шел бодрым шагом. Сияющие лучи солнца проникали между высоких стен по обе стороны виа Салариа. Весь вчерашний день он провел взаперти у себя в номере, разделил с местными монахами трапезу, но на их редких литургических службах не присутствовал, спеша поскорее отделаться. Терпеть болтовню отца Иоанна ему приходилось лишь за чашкой утреннего кофе, которую он выпивал в монастыре.
— Все мы здесь помним великие дни Сан-Джироламо, когда надеялись подарить миру новую версию Библии на латинском языке. С тех пор как современный мир нас осудил, мы трудимся в изоляции, наша библиотека заброшена.
«Может быть, не только современность, а сама истина осуждает вас», — думал отец Нил, глотая жидкость, позорящую Рим — город, где можно насладиться лучшим в мире кофе.
Но сегодня утром он чувствовал удивительную легкость, он почти забыл о тягостной обстановке, что окружала его здесь с первых часов прибытия, эта атмосфера всеобщего недоверия и страшные слова Лиланда: «Для меня все кончено, они сломали мне жизнь». Что случилось с тем высоким, крепким студентом, одновременно ребячливым и серьезным, который смотрел на мир с неиссякающим оптимизмом, настолько же несокрушимым, как и его вера в Америку?
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.