Тайна тринадцатого апостола - [40]
О просьбе кардинала-префекта он при этом осмотрительно умолчал.
— Отец Андрей непрестанно, хоть и в завуалированной форме, намекал, что наши исследования имеют особую важность, но суть ее от меня пока ускользает. Я как будто вижу перед собой нити гобелена, не зная узора канвы. Но теперь, Ремберт, я решил идти до конца: я хочу понять, почему погиб отец Андрей, и хочу раскрыть тайну, над разгадкой которой я бьюсь годами.
Лиланд был поражен яростной решимостью, которую он видел на лице, обычно умиротворенном и кротком. Он встал, обошел стул и открыл дверь:
— У тебя будет возможность продолжать здесь свои исследования. Но сейчас нам с тобой надо посетить книгохранилище Ватикана. Я отведу тебя туда, где я работаю, да и тебе не мешает показаться там: не забывай, что повод твоего приезда в Рим — мои рукописи григорианских песнопений.
Тут Лиланду припомнился его вызов к Катцингеру — может, и там имелся другой мотив? В молчании они зашагали по лабиринтам коридоров и лестниц, ведущих к выходу на площадь Святого Петра.
А тем временем человек в соседнем кабинете снял наушники, соединенные с коробкой, прикрепленной к деревянной перегородке с помощью присосок. Пасторская куртка сидела на нем элегантно, да и сшита была безукоризненно. Оставив наушники болтаться на шее, человек быстро разложил по порядку листки, покрытые мелкими стенографическими значками. Его до странности черные глаза удовлетворенно блестели: слышимость была отличная, перегородка не слишком толстая. Он не упустил ни словечка из разговора американского монсеньора с французским монахом. Этим двоим только дай поговорить, и они нескоро остановятся.
Ректор Союза Святого Пия V останется доволен: все идет как задумано.
42
— Книгохранилище находится в подземельях Ватикана. Я запросил для тебя аккредитацию, допуск в эту часть здания строго контролируется — когда попадешь туда, сам поймешь почему.
Они прошли вдоль высокой стены, возведенной вокруг почти всего города-государства Ватикан (а то, что находится внутри этой стены, здесь называют просто Ситэ, то есть Град) и пошли по виа делла Порта Ангелика до главного караульного поста. Два швейцарца в голубой униформе пропустили их, и они направились сквозь череду внутренних дворов к дворцу Бельведер. За его стенами хранятся музейная галерея камней и библиотека Ватикана. Несмотря на ранний час, сквозь стекла можно было разглядеть чьи-то силуэты.
Лиланд знаком предложил следовать за ним и прошел немного вперед, потом завернул за угол и остановился возле маленькой металлической двери с кодовым замком. Американец набрал несколько цифр и, пока ждали, пояснил:
— Некоторые сотрудники, прошедшие тщательный отбор, имеют постоянную аккредитацию. Но тебе придется предъявлять пропуск.
Полицейский в штатском из папской службы открыл дверь и оглядел посетителей с подозрением. Но, узнав Лиланда, изобразил улыбку:
— Buongiorno, monsignore. Этот монах с вами? Можно взглянуть на его пропуск?
Отец Нил уже снова был в Своем монастырском одеянии — Лиланд ему объяснил, что здесь это многое упрощает. Они вошли в помещение, смахивающее на переходный отсек субмарины, и отец Нил протянул стражу бумагу с гербом Ватикана. Полицейский молча взял ее и скрылся.
— Контроль здесь строгий, — шепнул американец. — Библиотека Ватикана открыта для публики, но в ее подземных хранилищах содержатся старинные рукописи, к которым редко кто допускается. Ты сейчас увидишь отца Бречинского, главного хранителя. Понимая неоценимую важность сокровищ, собранных здесь, папа назначил на этот пост поляка, это человек скромный, незаметный, но всецело преданный Святейшему Отцу.
Полицейский вернулся и отдал отцу Нилу его пропуск.
— Эту бумагу будете предъявлять всякий раз, как придете. Вам не разрешено проходить сюда одному, а только в сопровождении монсеньора Лиланда, у него допуск постоянный. Следуйте за мной.
Длинный коридор, плавно спускаясь вниз, вел в подземную часть здания. Наконец они оказались перед бронированной дверью. У отца Нила возникло ощущение, будто они пробираются в цитадель, ждущую вражеского набега. «Это место упрятано под тысячетонной базиликой Святого Петра, Здесь неподалеку гробница апостола». Полицейский ввел магнитную карточку, набрал код, дверь со скрежетом открылась.
— Вы знаете, как пройти к отцу Бречинскому, монсеньор. Он ждет вас.
Лицо человека, стоявшего на пороге второй бронированной двери, было почти мертвенно-белым, что подчеркивала строгая черная сутана. Его близорукие глаза смотрели из-под круглых очков:
— Добрый день, монсеньор. А это француз, об аккредитации которого мне сообщила Конгрегация?
— Он самый, любезный отче. Его прислали мне в помощь. Это отец Нил, монах из аббатства Сен-Мартен.
Отец Бречинский вздрогнул:
— Вы случайно не собрат отца Андрея?
— Мы были собратьями тридцать лет.
Казалось, отец Бречинский хотел задать какой-то вопрос, даже рот приоткрыл, но передумал и приветственно кивнул. Потом обернулся к Лиланду:
— Монсеньор, зал подготовлен. Если вы пройдете за мной…
В молчании они пересекли анфиладу сводчатых залов, соединенных арками. Все стены были заняты застекленными полками, слышалось тихое гудение гидрометрических приборов — для сохранения старинных манускриптов необходимо контролировать уровень влажности. Взгляд отца Нила скользил по шкафам, мимо которых они проходили: античность, Средние века, эпоха Возрождения, Рисорджименто… Судя по надписям здесь собраны бесценные памятники истории христианского Запада, казалось, будто вся она проплывает перед тобой на нескольких десятках метров.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.