Тайна тринадцатого апостола - [15]

— Вчера вечером Пилат разрешил снять Иисуса с креста. Было уже слишком поздно, чтобы совершить похоронный обряд, тело временно поместили в ближайший склеп, который принадлежит Иосифу Аримафейскому — он из сочувствующих.

— Кто переносил тело?

— Никодим, он нес за плечи, Иосиф за ноги. И еще там было несколько женщин-плакальщиц — Мария из Магдалы с подругами, мы их знаем.

Петр сжал кулаки:

— Какой позор, какая… какая низость! В последний путь покойного должны проводить члены его семьи! А там не было ни Марии, ни Иакова, его брата! Никого, кроме просто сочувствующих! Учитель умер, как собака.

Домохозяин насмешливо посмотрел на него:

— Разве Мария, его мать, или Иаков и другие его братья или сестры виноваты в том, что вы готовились к бунту? Или в том, что в течение нескольких часов все так ужасно переменилось? Кто повинен в том, что Каиафа солгал и приказал отвести Иисуса к Пилату? И что распяли его без промедления, без суда? Кого во всем этом винить?

Петр опустил голову. Это именно он задумал восстание, связавшись с друзьями — зелотами, и он же уговорил Иуду взяться за такое грязное дело. Он понимал, что вся вина на нем, но признаться в этом не мог. Особенно перед лицом самозванца, который тем временем продолжал обличать его.

— А где был ты, когда Иисуса укладывали на крест, когда ему в запястья вбивали гвозди? Я-то был там вчера в полдень, прятался в толпе. Я слышал эти страшные удары молотка, видел, как кровь и вода хлынули из раны, когда легионер добил его копьем, Я здесь единственный, кто может подтвердить, что Иисус Назареянин умер как человек, без единой жалобы или упрека нам, толкнувшим его в западню. А вы все — где были вы?

Петр не ответил ни слова. Предательство Каиафы, выдача Иисуса римлянам — эти страшные события разрушили все их планы. Когда Учитель умирал, Петр, как и остальные, прятался где-то в бедных кварталах города, лишь бы подальше от римских легионеров, подальше от западных ворот Иерусалима и от этих крестов. Да, только Домохозяин там был, лишь он один действительно все видел, отныне только он сможет засвидетельствовать мужество и достоинство Иисуса в его смертный час. Теперь этот самозванец все время будет лезть вперед и еще больше возгордится!

Надо перехватить инициативу. Главный здесь все-таки он, Петр! Он увлек домохозяина к окну:

— Пойдем, поговорить надо.

Низкие тучи закрыли небо Иерусалима, за окном потемнело, будто уже надвигалась ночь. Несколько мгновений Петр вглядывался во мрак, потом обернулся и, прерывая тягостное молчание, сказал:

— У нас два дела, оба срочные. Прежде всего тело Иисуса — никто из нас не согласится, чтобы его бросили в общую яму, как всех приговоренных к смерти. Это было бы оскорблением его памяти.

Домохозяин покосился на едва различимые фигуры в глубине залы. Совершенно очевидно, что никто из них не сможет обеспечить Учителю достойного погребения. Иосиф Аримафейский тоже не согласится, чтобы тело Иисуса долго оставалось в его фамильном склепе. Нужно что-то придумать.

— Думаю, выход есть. Ессеи всегда считали Иисуса своим, хотя он никогда не признавал себя членом их секты. Я долгое время состоял в их мирской общине, так что хорошо их знаю. Мне кажется, они согласятся перенести тело Учителя в пустыню, в один из своих некрополей.

— Ты можешь быстро связаться с ними?

— Елеазар живет неподалеку, я возьму это на себя и поговорю с ним. А второе дело?

Петр посмотрел на собеседника в упор. Тучи тем временем немного разошлись, и грубые черты его лица стали еще резче в бледном свете пасмурного дня. Сейчас с Домохозяином говорил бывший зелот, и голос его прозвучал жестко:

— Иуда. Но это уже моя забота.

— Иуда? Что с ним?

— Ты знаешь, что сегодня утром он явился в храм и устроил скандал? Знаешь, что он во всеуслышание обвинил первосвященника в вероломстве, призывал Бога в свидетели договора, заключенного между ним и Каиафой? Целая толпа это слышала. Евреи верят, что один из них теперь должен умереть от руки Божьей. Каиафе это ведомо, он арестует Иуду, тот заговорит, и тогда мы оба будем разоблачены. Священнослужителям это безразлично. Если они узнают, что Учителя схватили из-за нас, все пропало. Никто не поверит, что мы хотели лишь оградить его от опасности, и никакого будущего у нас уже не будет. Понимаешь?

Домохозяин изумленно смотрел на галилеянина. «Что еще за будущее, — думал он, — мерещится тебе, несчастный? Ты и так насилу уцелел после провала своей безумной затеи. Какое у тебя, бедолага, может быть будущее, кроме как вернуться к своим рыболовным сетям? Да и лучше бы ты их никогда не оставлял?»

Но вслух он ничего не сказал. Петр опустил голову, на лицо его упала тень.

— Иуда спятил, он становится опасным. Нельзя допустить беды. Но об этом ты не думай, я с ним разберусь.

И он коснулся кинжала, висевшего на боку.

14

Деяния апостолов

Оставив Домохозяина в недоумении, Петр вышел из залы, обогнул бассейн и выскользнул на улицу. Он знал, где искать Иуду.

В это ненастное утро город был безлюден. Петр зашагал в сторону бедных кварталов. Чем дальше он уходил, тем уже становились здесь сплошь немощеные улочки. Песок похрустывал под его сандалиями. Перед одним из домов он остановился и постучал.