Тайна трех архивов - [5]
Анна Андреевна не скрыла своего разочарования: «Странно, очень странно…».
Дальше беседа наша не клеилась.
Но, кажется, судьбе надоело играть со мной в кошки-мышки. Очень скоро, может быть, через несколько дней, мне позвонили из одного магазина и сообщили, что завтра поступит в продажу большое количество книг русских поэтов XX в.; мне предлагалось прийти в 9 ч., то есть за час до открытия магазина. Разумеется, я пришел вовремя. К сожалению, я был не первым, но все же результатами своей охоты я был чрезвычайно доволен несмотря на очень высокую расценку книг. Как я понял из владельческих надписей на книгах, продавалась библиотека Судакова, моего знакомого и соперника по собирательству в 30-х годах, молодого человека, причастного к литературе, хорошо знавшего и любившего поэзию XX в.
Почти все книги были очень быстро распроданы, и на другой день, когда я пришел снова в магазин, из вчерашней партии оставалось вряд ли больше 10–15 книг.
Я поблагодарил директора за предоставленную мне возможность хорошей покупки и спросил его, предполагает ли он купить что-либо еще по этому адресу. Он сказал мне, что куплена вся библиотека и книг, нужных магазину, больше в этом доме не осталось. Напомнив ему, что за многие годы наших дружеских отношений я никогда не спрашивал его, где куплены те или иные книги, на этот раз я нарушаю неписаный закон покупательской этики и прошу его указать мне, где куплены книги. Я объяснил, что был знаком с владельцем библиотеки до войны и хотел бы узнать что-либо о его судьбе.
Директор дал мне телефон вдовы владельца, у которой он купил все собрание.
Я позвонил по указанному мне телефону и был приглашен ею на один из ближайших дней.
В назначенное время я звонил в квартиру дома по указанной мне улице. Вероятно, кто-нибудь из слушающих меня сейчас (читающих эти страницы) догадывается, кто открыл мне дверь. На миг я потерял дар речи, но, быстро придя в себя, я пристально всматривался в ее лицо, ища выражение тех же чувств, что обуревали меня. Напрасно! Оно было спокойно и бесстрастно. Ни тогда, ни позднее я так и не выяснил, узнала ли она человека, которого много лет назад посетила, предлагая ему рукописи великих русских поэтов. Впрочем, не имея тому доказательств, я не сомневаюсь, что не узнать меня она не могла. Она спросила меня, что я купил в магазине из ее собрания, я рассказал ей, упомянув некоторые названия, и в свою очередь спросил, что у нее осталось из книг, предназначенных для продажи. Нина Семеновна указала на стеллажи, заполненные (судя по переплетам) книгами XVIII–XIX вв. «Ну, это у нас все есть», — вспомнил я слова, сказанные ею много лет назад, когда она, придя ко мне, увидела мои стеллажи.
Я отобрал много книг (они были уже кем-то расценены) и договорился, что приду еще по ее вызову. Спустя некоторое время она позвонила мне и пригласила посмотреть приготовленные для меня книги. Таким образом я был у нее несколько раз и купил почти все, что она предлагала. В последний раз я заметил, что на одной из освободившихся полок появились стихи в знакомых печатных обложках издательств «Алконост», «Гиперборей» и т. п. Я спросил Нину Семеновну, собирается ли она продавать эти книги, и получил ответ, что книги эти она оставляет себе.
Итак, наши деловые отношения были закончены, а дружеские не установились. Купленные мною книги были связаны и перенесены в коридор, когда я задал вопрос, тот самый вопрос, ответ на который можно было бы назвать решением «сверхзадачи» для актеров, исполняющих трагедию «Мандельштам, Гумилев, Ахматова»: «Скажите, Нина Семеновна, а нет ли у вас каких-нибудь рукописных материалов?» — «Что-то должно быть, но где это — понятия не имею. Если найдется — позвоню вам».
Мы простились, и я… что «я»? Вы, конечно, угадали: я стал ждать. Слушатель (читатель) уже привык, что при каждом повороте сюжета автор этого рассказа сообщает, что он «ждет».
Итак, я снова стал ждать.
Ждал я на этот раз не зря. Спустя несколько месяцев Нина Семеновна позвонила мне и пригласила прийти. С сердечным трепетом я входил в квартиру; хозяйка, как всегда, сдержанно-вежливо встретила меня и после нескольких слов, не теряя времени, положила на стол предо мною листок со стихотворением Гумилева. Прочтя его, я также, не тратя лишних слов, спросил, сколько я должен уплатить. Нина Семеновна назвала цену. Я поежился — цена была высокой, очень высокой, но, разумеется, не в тех масштабах, что при первой нашей встрече. Я уплатил, поблагодарил хозяйку и напомнил, что весьма заинтересован в дальнейших приобретениях. «Если что-либо найду — позвоню вам сама. Прошу вас также запомнить, меня зовут не Нина, а Мина Семеновна. До свидания».
Так! Вот оно, ахматовское «М»! Названное Рокком имя легко было спутать. Мина!
Я вышел на улицу. Усталый и счастливый, но какой-то опустошенный, — многолетние поиски клада удачно доведены до конца. В плотине, столько времени не поддававшейся моим усилиям, образовалась трещина, просочились первые капли, которые в дальнейшем превратятся в поток. А сейчас оставалось… Ну, вы знаете, что оставалось: ждать, снова ждать. Впрочем, нет — сейчас надо ехать к Ахматовой, поделиться с ней своей радостью, рассказать о букве «М» и, может быть, наметить с нею более активный план действий.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Мини-мемуары о Евгении Сергеевиче Деммени — одном из основоположников советского театра кукол, актере, режиссере.