Тайна Тамплиеров - [7]

Церковь всегда забирала всё самое лучшее. Лучшие земли, наиталантливейших живописцев, скульпторов, даже лучшие музыкальные инструменты делались лишь для церковных нужд. Ну, конечно, все то, что способно воздействовать на людское восприятие, сразу становилось инструментом управления людьми. А подобные инструменты должны находиться в руках людей управляющих этим стадом. Ведь они нас так и называют – стадо. Лучшие архитекторы возвели сооружения такого великолепия и такой величины, что человек, попавший под их величественные своды, после своей убогой лачуги, тут же ощущает себя жалким, ничтожным рабом. Рабом, рожденным лишь для выполнения воли Господа. Воли, которую нам диктуют в храмах, заставляя поверить на слово, не оставляя выбора и не спрашивая согласия. И если священники думают, что смогут одурачить и меня, то могу преисполненный уверенности заявить – полный вздор!

Я сам решаю, как мне жить. И не единый прохиндей с выбритой тонзурой³ или облаченный в фиолетовую или даже пурпурную мантию⁴ не заставит переменить меня своего решения. Нет ничего более ценного, для тех, кто хочет одурачить и превратить человечество в рабов, чем идея Бога!»»

Мужчина запахнул плащ и, надвинув шляпу, направился к мосту Сен-Мишель, что вел на левый берег. Вымокший до нитки он добрался до Сен-Жерменской ярмарки, где отыскал таверну «Гнездо кукушки». Осторожно, словно опасаясь кого-то, незнакомец вошел под черепичную кровлю харчевни. Оглядев зал – где пировали лишь люди узкого круга, ведь базарные торговцы, трапезничавшие в кабачке в дневные часы, спешили покинуть город до того как закроются городские ворота – он подошел к одному из столиков, где ужинали завсегдатаи сего скверного притона, некие Тибо и Крюк. Эту неразлучную парочку всегда можно было отыскать «подле юбки» тетушки Совар, хозяйки харчевни. Оба молодца славились своим бесстрашием и ненасытностью, когда дело доходило до разбоя и грабежа. Они не брезговали и убийством, если им могли посулить пристойный куш. Головорезы расположившиеся за столом сначала не узнали мрачного посетителя, но когда тот сбросил плащ и шляпу Тибо воскликнул:

– Гаррота, какими судьбами?! Ходят слухи…

– Закрой пасть!

Грубо прервал весельчака Гаррота, с угрозой уставившись на него единственным глазом. Дружки переглянулись. Гость подсел к столу, заказав три кувшина вина.

– Я по делу, а вам попусту нечего языками чесать.

– Но говорят, что тебя ищут. А раз так, то нужно незамедлительно уходить из города.

– Кто говорит?

– Колокол Нотр-Дам звонит⁵.

– Ладно, знаю, вот сделаем дело и уйду.

Гаррота был более чем уважаем в кругах городских разбойников всех мастей, он был одним из «верных», а это дорогого стоило. К тому же, этот суровый человек, никому не позволял вести себя с ним запанибрата. Он старался не появляться среди мелких жуликов, его слово имело вес, и любой громила, даже не знавший высокого статуса Гарроты, среди «верных» «Дворов Чудес», был уверен – с ним можно иметь дело.

– Сделаем?

Удивленно переспросил Тибо.

– Да, сделаем. Вы мне нужны, что бы вломиться в один домишко. Дело верное. Человек -приор монастыря, а церковные крысы, как известно, едят и пьют на серебре. Да и золотишко водиться в сундуках. Имя его, Буаробер, живет на Сен-Дени, недалеко от Шатле⁶.

Тибо вздрогнул.

– Скверное место, хуже не придумаешь.

Крюк одобрительно кивнул. Он был не разлучен с Тибо. Все знали – то, что решил Тибо, является законом и для него. Никто никогда не слышал, что бы Крюк без особых причин, что-либо говорил, во всем доверяя своему дружку. Вот и сейчас он лишь слушал, предоставив возможность Тибо решать за двоих.

– Не трусь, говорю же дело верное. Этот прелат живет сам. Ну, если не считать слуги, глупого, не на что негодного толстяка. Перережем им глотки по-тихому, что найдете в доме всё ваше, мне ничего не нужно.

– Ха! А какой тебе резон?

– Хочу поквитаться, за одно дельце.

Оба молодца с пониманием закивали головами.

Вдруг в харчевню ворвался возбужденный человек, в котором присутствующие узнали вора и конокрада по кличке Жак-Седло. Он пробежал взглядом по залу и, заметив Гарроту, закричал:

– Облава! Городская стража у двери! Гаррота уходи!

Гаррота вскочил, не соображая, куда следует бежать. В дверном проёме появился усатый сержант, который сразу заприметил стоящего в нерешительности, посреди зала человека. Он довольно быстро сообразил, что это наверняка тот, кого приказано схватить. Указав пальцем на незнакомца, сержант закричал:

– Вот он! Держи его!

Несколько солдат бросились к одноглазому, на которого указал сержант. Но к этому времени Гаррота пришел в себя и ринулся к двери, что вела во двор конюшни. Опрокидывая за собой кабацкую мебель, он выскочил в темный коридор, уже через два прыжка оказавшись под затянутым тучами небом. Пиршествующие в «Гнезде кукушки», разумеется, находились на стороне беглеца, поэтому, как будто невзначай, пытались помешать солдатам, достичь двери. Выбежав во двор, Гаррота выхватил шпагу. Он приблизился к тяжелым воротам, что вели на улицу, с трудом отворив их. Из-за ворот, из темноты, блеснула сталь. Беглец уклонился, отскочив в сторону, но все же пропустил удар, скользнувший протазаном по плечу. Сержант был не новичок, и выставил одного из солдат у ворот, что вели во двор. Гаррота тихо застонал, но изловчившись, всадил клинок, своей короткой шпаги, в шею стражника, не защищенную кирасой. Солдат, схватившись за горло, опустился на колени.