Тайна Святой Плащаницы - [110]

Благодаря таким мерам ордену тамплиеров удавалось сохранять в тайне то, что именно у него находится единственная подлинная святыня, оставшаяся от Иисуса.

Франсуа де Шарней открыл свою сумку и достал из нее ткань, в которую был завернут погребальный саван Христа. Де Шарней развернул ее, и… оба тамплиера тут же опустились на колени и стали молиться — такое чудотворное воздействие оказало на них увиденное.

Жак Везлей, старший тамплиер Марселя, и Франсуа де Шарней благодарили Бога за то, что им довелось увидеть это чудо.

40

Надзиратель зашел в комнату и начал осматривать шкаф, перебирая немногочисленные предметы одежды, хранившиеся там. Мендибж молча наблюдал за ним.

— Похоже, тебя скоро выпустят, и, как обычно, начальство хочет, чтобы те, кто покидает тюрьму, имели приличный вид. Это все отправляется в срочную стирку. Не знаю, понимаешь ли ты то, что я говорю. Хотя мне, впрочем, все равно. Я забираю все это. Да, а еще и твои мерзкие кроссовки. После двухлетней носки от них, наверное, воняет настоящим дерьмом.

Надзиратель подошел к кровати и взял кроссовки. Мендибж хотел было подняться, сделав вид, что забеспокоился, но надзиратель предупреждающе ткнул его пальцем в грудь.

— Не дергайся. Я выполняю приказ, и все это отправляется в прачечную. Завтра тебе это вернут.

Оставшись один, Мендибж закрыл глаза. Ему не хотелось, чтобы с помощью камер наблюдения кто-то заметил, как он волнуется. Ему показалось странным, что его одежду забрали в стирку, особенно кроссовки. Зачем они это сделали?

* * *

Марко попрощался с директором тюрьмы. Он приходил сюда почти каждый день. Марко устроил допрос братьям Баджераи, несмотря на протесты врача, но из этого ничего не вышло. Они так и не признались, куда шли по коридору, когда подверглись нападению, и не сказали, кого подозревают в этом нападении. Хотя Марко знал, что нападавшими были люди Фраскелло, ему хотелось выяснить, удалось ли братьям разглядеть их.

Но братья отвечали на вопросы Марко гробовым молчанием и лишь периодически жаловались на головные боли и на то, что полицейский замучил их своими расспросами. Они, по их словам, в ту ночь никуда конкретно не шли, а всего лишь, заметив, что дверь открыта, вышли из камеры, и тут на них кто-то напал. И ни слова больше. Это была их версия происшедших событий, и никто и ничто не заставили бы их изменить свои показания.

Директор тюрьмы предложил Марко, чтобы тот сказал братьям, что он знает об их намерениях убить немого, однако Марко отклонил это предложение. Он не хотел вызывать ненужных подозрений у находившихся вне тюремных стен людей, направлявших действия братьев Баджераи. В тюрьме ведь сотни внимательных глаз, и неизвестно, какие из этих глаз принадлежат тому, кто поддерживает связь с этими людьми.

— До свидания, сеньор.

— До свидания. До завтра.

Уборщица вышла из кабинета, не оглядываясь. Она заходила в персональную душевую директора, чтобы поменять там полотенца. Уборка была частью повседневной жизни тюрьмы, а потому эта женщина ходила по разным помещениям, не привлекая ничьего внимания.

Когда Марко приехал в гостиницу, Антонино, Пьетро и Джузеппе ждали его в баре. София уже отправилась спать, а Минерва обещала спуститься в бар после того, как поговорит по телефону с родными.

— Итак, через три дня немой окажется на свободе. Какие у вас новости?

— Ничего особенного, — ответил Антонино, — кроме того, что, похоже, в Турине много иммигрантов из Урфы.

Марко нахмурил лоб.

— Ну и что?

— Мы с Минервой вкалывали, как китайцы. Ты ведь хотел, чтобы мы разузнали побольше о семье братьев Баджераи, а потому мы начали искать по ключевым словам в интернете и, в частности, выяснили, что старый Тургут, привратник в соборе, родом из Урфы, точнее, не он сам, а его отец. Его судьба очень похожа на судьбу братьев Баджераи. Его отец приехал сюда в поисках работы, нашел ее на заводе «Фиат», женился на итальянке, и Тургут родился уже в Италии. У него нет никаких родственных связей с семьей Баджераи, у них лишь общее происхождение. Вы помните Тарика?

— Кто такой Тарик? — спросил Марко.

— Один из рабочих, участвовавших в ремонте собора в то время, когда там случился пожар. Он тоже из Урфы, — ответил Джузеппе.

— Насколько я вижу, людей из Урфы просто тянет в Турин, — констатировал Марко.

В бар вошла Минерва. Было видно, что она устала. Марко стало совестно: в последние два дня он слишком перегружал ее работой. Однако она, без сомнения, не имела себе равных в работе на компьютере, а у Антонино был холодный аналитический ум. Марко был уверен, что эта парочка поработала на славу.

— Ну, Марко, — воскликнула Минерва, — теперь ты не сможешь сказать, что мы зря получаем зарплату.

— Да, действительно. Мне уже рассказали о том, что много людей из Урфы находится в Турине. Что еще вы откопали?

— Что эти люди не такие уж рьяные мусульмане, точнее они вообще не мусульмане. Все они посещают христианские богослужения, — сказала Минерва.

— В общем-то, не следует забывать, что Кемаль Ататюрк превратил Турцию в светскую страну, а потому не очень прилежные мусульмане — не такое уж и редкое явление в Турции. Удивительно то, что выходцы из Урфы так усердно посещают христианские богослужения. Видимо, они — христиане, — заявил Антонино.