Тайна стонущей пещеры - [2]

Так было и в это утро. Ночью на безмолвные горы наполз туман; к утру он рассеялся, но появилась туча, хлынул дождь.

В густой чаще леса, утопая по щиколотку в прелой лежалой листве, торопливо шел старик с небольшой рыжеватой бородкой. Голову его покрывала нахлобученная до бровей истасканная солдатская шапка. Старик был одет в потрепанный ватник, обут в кирзовые солдатские сапоги. Он нес большую плетеную из куги корзинку, тщательно укрытую сверху синей полосатой тряпкой.

Старик, видимо, заблудился. Он беспокойно осматривался по сторонам, по временам останавливался, сдерживая дыхание, прислушивался. Но кроме редких порывов ветра, шумевшего листвой деревьев, и шипения дождя, ничего не было слышно.

Постояв минуту, путник снова пускался дальше, тяжело, с хрипом дыша, как загнанная лошадь. На дождь он не обращал внимания.

Весна в этом году выдалась ранняя. К концу марта, как-то сразу, за три дня, деревья на горах покрылись листвой, но по утрам еще бывало очень прохладно.

Промокший и продрогший путник шел, не глядя под ноги. Метров триста он брел по руслу небольшого ручья, прямо по воде, потом круто изменил направление.

Заметно светало. Внезапно старик застыл на месте. Чутким ухом он уловил слева какой-то металлический звук и рванулся в этом направлении.

Через несколько десятков метров лес кончился, обрезанный асфальтированным шоссе, за которым шел крутой спуск, поросший густым кустарником.

Старик вышел на опушку в тот момент, когда по шоссе вниз проезжал грузовик. В кузове его стояли ящик и две железные бочки. Машина была уже далеко: как ни кричи, в такой дождь шофер не услышит.

Несколько секунд путник зорко осматривал склон горы и за кустарником метров на двести внизу разглядел полотно шоссе, которое делало крутой поворот. Не по-стариковски бойко, в два прыжка он перемахнул дорогу и, ломая кустарник, напролом ринулся вниз.

Он опередил машину, сделавшую большой крюк, и спрятался за густой куст на новом повороте шоссе.

Сквозь сизую сетку дождя фары машины желтели слабым, как от керосиновой лампы, светом. В кабине сидели женщина с ребенком на руках и шофер — белокурый паренек.

Когда машина, сбавив скорость, стала поворачивать по шоссе, старик выскочил из укрытия и по-обезьяньи легко и проворно забрался в кузов. Большой ящик загораживал заднее окно кабины. Старик опасливо метнул взглядом по сторонам, на минуту закрыл глаза и с облегчением выдохнул из груди воздух. Потом поставил корзину, с головой завернулся в брезент, оказавшийся в кузове, лег на бок, прижав корзину к ящику, и замер.

Километров пятнадцать машина шла, петляя на частых поворотах. Горы остались позади. Дождь кончился. Первые лучи солнца осветили живописную долину.

Старик сбросил брезент с плеч и, поеживаясь от холода, посмотрел по сторонам. Справа в полутора километрах мелькнули домики какой-то деревеньки. На повороте дороги старик спрыгнул с грузовика.

Так молоденький шофер и не узнал, что в кузове своей машины он вез пассажира.

Проводив глазами грузовик, путник снова глубоко вздохнул, перешагнул кювет и зашел в кусты на берегу маленькой речки. На поляне он поставил на землю корзину, сел на камень, закурил и осмотрелся по сторонам. Еще не жаркое мартовское солнце поднималось над горами. Кусты шиповника с молодой нежной листвой слабо колыхались от ветра.

Старик смял и отбросил окурок, устало опустил веки. С минуту он о чем-то думал, хмуря брови, потом открыл глаза, тихо и зло проговорил:

— Так тебе и надо! Осёл, совсем не в тот район выбросил! А я теперь добирайся до другой стороны полуострова…

Резким движением он сдвинул на затылок мокрую шапку: открылся чистый, без морщинки лоб и зачесанные назад светло-русые волосы. Бросив шапку себе под ноги, «старик» стал отклеивать фальшивую бороду.

Витя Сбитнев

Жарким летним вечером Витя Сбитнев, четырнадцатилетний плечистый подросток, в который раз перебирал содержимое своего рюкзака.

— Трусы, полотенце, рубаха, одеяло, — шептал он, перекладывая вещи.

— А зубную пасту и щетку забыл! — вскрикнула младшая сестренка Валя и метнулась от стола на кухню, к умывальнику.

— Хитрая эта Валька! В другое время что ни скажи — не слушается, а тут крутится, помогает. Ну, да все равно третьеклассников в такой поход не берут — напрасно подлаживается, — ворчал Витя, — а может, обрадовалась, что я ухожу, некому будет жучить?

— На, на! — толкнул его в бок трехлетний братишка Мишенька. В руках малыша были клещи и пестрый котенок. Он тоже решил помогать брату в сборах.

— Зачем мне котенок? Брось его! А щипцы положи на место! — прикрикнул Витя и покосился в сторону матери, склонившейся над швейной машинкой. Из куска парусины она шила сыну мешочек для сбора минералов.

Витя взял у сестры зубную щетку и тюбик пасты, не поблагодарив, молча сунул в рюкзак и подошел к матери.

— Вот и готово, — выпрямилась та и, оборвав нитки, подала сыну мешочек. — На сколько дней поход?

— На шесть, — настороженно взглянул Витя в усталое лицо матери. У нее дрогнули брови, и он торопливо добавил: — Керосину я купил, в чулане стоит. Плитку принес из ремонта, починил калитку. Вчера переложил черепицу на крыше, теперь в дождь не будет на кухне протекать. Так что… — он окинул комнату взглядом, как бы убеждаясь, что в доме все в порядке. — А эти шесть дней… Я ведь скоро, всего только на шесть дней. А тут Валька останется, — он сердито посмотрел на сестренку, словно приказывал взглядом поддержать его.