Тайна старого фонтана - [31]

* * *

Меня захлестывает адреналин. И, прежде чем успеваю подумать, я иду в бальный зал и достаю ключ. Нужно несколько секунд, чтобы найти его, несколько секунд паники, что моя тайна раскрыта и ключ был перепрятан, но вдруг…

Нашла!

Вместо того чтобы вернуться и закрыть дверь чердака, что было бы единственным разумным поступком, я направляюсь в комнату Вивьен. Ее дверь, как и следовало ожидать, закрыта на замок. На секунду я сомневаюсь, что ключ подойдет, но все же он поворачивается, тихонько скрипнув.

Я внутри.

Спальня Вивьен выходит окнами на посыпанную гравием дорожку и кипарисовые деревья и обставлена под стать хозяйке — роскошная, но не устоявшая перед безжалостным временем. Тяжелые алые портьеры я видела еще в тот день, когда мы говорили, истертый ковер с богатым орнаментом (так и вижу его на восточном базаре в окружении драгоценностей), итальянские пейзажи, искусно написанные, но поблекшие от солнца, в рамах, с которых облетает позолота.

Кровать выглядит странно. Там, где должна стоять шикарная кровать с балдахином, на которой Вивьен в мехах и бриллиантах могла бы возлежать в Голливуде с бокалом шампанского, стоит узкая больничная кровать с металлической рамой. Рядом с ней столик на низких ножках, чтобы подавать еду лежачему, и склянка для питья. Все как в больнице. Голый матрас. Пахнет уксусом.

На длинном туалетном столике стоят в ряд несколько мраморных бюстов с разными париками, от них веет беспомощностью и безнадежностью, мысль о том, что такая роскошная женщина утратила былую красоту, обезоруживает. Неудивительно, что она не хочет встречаться со мной.

Что меня поражает в комнате, так это отсутствие каких-либо напоминаний о прошлом. Ни фотографий, ни книг, ничего личного, что могло бы рассказать о ее интересах, ее любовниках или надеждах. Остались ли у нее еще надежды? На картинах ни одной человеческой фигуры. Я вспоминаю человека с портрета на лестнице, мертвого, но такого удивительно живого. Бывал ли он здесь? Стоял ли там, где сейчас стою я, любил ли он Вивьен, обнимал ли ее в постели?

Ее призраки стали моими призраками, по крайней мере некоторые из них. Я думаю о любви, которую потеряла, вспоминаю звук его голоса, когда я позвонила ему сразу после того, как его жена совершила это… и полную тишину. Я не могу больше поддерживать отношения с тобой. Но что, если я по-прежнему хочу этих отношений? Что, если я не выживу без них?

Я осторожно открываю гардероб Вивьен. Здесь пахнет затхло, видно, его редко открывают, и содержимое объясняет почему. Восхитительные дорогие платья из шелка и атласа с кружевами — я могу оценить, как роскошно одевалась Вивьен. Какие вечера проводили они в Барбароссе? Как выглядела Вивьен, спускавшаяся по лестнице с тянущимся следом шлейфом из тонкой ткани? Был ли с ней мужчина, готовый поддержать ее руку? Любовались ли гости идеальной парой?

В самом низу шкафа есть полка. Я приседаю, ожидая увидеть ряды туфель, скрытых под длинными юбками, но вместо этого нахожу книгу в кожаном переплете. Поверхность ее бордовой обложки слегка растрескалась, как глазурь на вчерашнем торте.

Страницы пожелтели. На них нет дат, просто отрывки текста, на некоторых отмечены дни недели, на других — нет. Я листаю беспорядочные неразборчивые записи, пока в конце не останавливаюсь на одной, датированной воскресеньем:

Мне нужна помощь. Я не знаю, сколько еще смогу это выносить. Я не могу больше жить как пленница в собственном доме. И мой ли это дом? Был ли он когда-то моим? Или он с самого начала принадлежал ей? Ей и ему, вместе… Несколько дней, больше я не смогу здесь. Поймет ли он наконец? Или это будет означать ее победу? Она так это видит, я знаю. Но я не могу уйти. Не сейчас. На карту поставлено слишком много. Я видела, как она за мной наблюдает. Она хочет забрать то, что принадлежит мне. Но не получит.

Я убью ее раньше, чем это произойдет.

По спине бегут мурашки, пальцы, сжимавшие страницу, побелели.

Снаружи я слышу, как гремит дверца машины.

Я прячу дневник на место, закрываю гардероб и осматриваю комнату в последний раз, прежде чем закрыть за собой дверь. Я бегу по лестнице вниз в надежде увидеть наконец женщину, о которой столько знаю, но машина припаркована и пуста, а в холле — тишина.

* * *

Ночью я думаю о дневнике Вивьен. Я так хочу прочесть его от начала до конца! Вспоминаю отрывки, части головоломки начинают складываться, а затем снова распадаются. И вдруг я понимаю, что думаю уже о другом. Меня захватили тени прошлого, живущие в доме у фонтана, Вивьен, Сальваторе и их трагическая тайна…

Нужно поговорить с Максом.

Я наконец, кажется, засыпаю, потом просыпаюсь — сердце бешено бьется, пот стекает по груди, в висках стучит. Я судорожно гоню сон. Мы снова были на той платформе на станции. Раннее утро, такое же, как и любое другое, его запах на мне — мне не хотелось стирать его прикосновение, — мои волосы растрепаны. Мечтательная глупая улыбка на моем лице — счастье вмиг разрушено голосом, произнесшим мое имя. Люси. Я знала, что это его жена. Если бы мои попутчики были не так погружены в свои миры, они бы тоже ее узнали. Грейс Кэллоуэй была знаменитостью.