Тайна старинного привидения - [8]

Представив себе, как визжит череп, Настя, Дима и Маша зашлись от хохота.

– Особенно мне понравилось, что в доме находят череп, – чуть успокоившись, проговорила Настя. – Как будто это просто какая-то вещь вроде старых ботинок.

– А что такого? – пожал плечами Дима. – У старухи Ковровой-Водкиной, например, в гостиной стоит на книжной полке череп ее покойного мужа.

– Покойного мужа? – изумилась Настя. – Выходит, его похоронили без головы?

– Нет, ты не так поняла, – вмешалась Маша. – У Ковровой-Водкиной муж был врачом. Вот у него и стоял дома череп.

– Ясно, – кивнула головой рыжая девочка. – Чей же это был череп?

– Ты что, совсем? – вышел из себя Дима. – Ничей!

– Ничей? – еще больше удивилась Настя.

– То есть он вообще, конечно, когда-то кому-нибудь принадлежал. Но очень давно. А потом нашелся на какой-нибудь древней, забытой могиле. И его подарили мужу Ковровой-Водкиной, – объяснил Дима.

– Ах да, – дошло наконец до Насти. – Такой череп у нас в школе в биологическом кабинете стоит. И еще у нас там есть целый настоящий скелет.

– У нас в школе тоже скелет был, – вспомнил Дима. – Но его в прошлом году украли. Теперь вместо него стоит голый пластмассовый труп человека.

– Кстати, о Ковровой-Водкиной, – хлопнул себя по лбу Дима. – У нее первый муж был каким-то крупным специалистом по мистике!

– А Маша только что говорила, что у нее муж!был врач, – совсем запуталась Настя.

– Врач – это ее второй муж, – пояснила Маша. – Мы с Димкой его еще помним. Крупный такой. С большим животом. А в сороковых годах Коврова-Водкина в первый раз вышла замуж.

– Этого первого мужа она до сих пор называет «мой несчастный Аполлинарий», – добавил Дима.

– Почему несчастный? – спросил Петька.

– Потому что он умер на третий год после их свадьбы, – объяснила Маша. – Коврова-Водкина до сих пор это называет величайшей трагедией всей своей жизни.

– Я на его месте еще раньше бы умер, – мрачно заметил Дима. – Только представлю себе, что у меня жена Коврова-Водкина, и жить уже совершенно не хочется.

– Ну он-то, положим, скорее всего не от этого умер, – сказала Маша. – Просто был очень старый. Когда Коврова-Водкина осчастливила его своим чувством, ему уже вроде исполнилось семьдесят лет. А ей – восемнадцать.

– С ней вообще не соскучишься, – развеселилась Настя. – Вся жизнь смолоду – сплошные сюрпризы для окружающих.

– Да не в том дело, – махнул рукой Дима. – Для нас важно сейчас совершенно другое. Этот ее несчастный Аполлинарий был философом-мистиком. Коврова-Водкина при мне бабушке однажды рассказывала, что он разработал новую теорию вызова духов. И вроде бы даже ставил какие-то опыты. Но потом ему запретили. Потому что у него был немарксистский подход.

– Хорошо, что вообще не арестовали, – вставила Настя.

– Наверное, повезло, – медленно проговорил Петька. – Или вовремя умер.

– Дадите вы мне договорить или нет! – крикнул Дима. – С вашими лирическими отступлениями никогда до сути не доберешься! Я же вспомнил об этом муже к тому, что до революции и даже при советской власти, пока ему все абсолютно не запретили, он успел написать и опубликовать много научных трудов. Я сам у Ковровой-Водкиной видел целую книжную полку с его трудами. Под псевдонимом Аполлон Парнасский.

– Это уже интересно! – Командор даже подался вперед. – Немедленно отправляемся в гости к Ковровой-Водкиной!

.– Ну и пошли, – поднялась на ноги Настя. – Чего нам тянуть.

Петька посмотрел на часы. Они показывали без пяти семь.

– Идти действительно надо, – разочарованно изрек он. – Только, увы, не к Ковровой-Водкиной, а ужинать. Так что к ней мы отправимся завтра утром.

– Вот так всегда, – расстроилась Настя. – Только что-то полезное соберешься сделать, как надо домой возвращаться.

Петька проводил друзей до ворот. Они сели на велосипеды и не спеша поехали к дому. Настя вдруг громко расхохоталась. – Ты что? – спросила Маша. – Про череп вспомнила! – давилась от смеха рыжая девочка. – Который орет! Дима и Маша тоже расхохотались. – Хорошо бы череп еще слова какие-нибудь. говорил, – пробормотал Дима.

– Точно, – подхватила Маша. – Например, его выносят из дома, а он вопит: «Не трогай! Не трогай меня! Я хорошее, очень мирное привидение! Могу по ночам петь, стонать и детям рассказывать сказки!»

– Кстати, с этим действительно все не так просто. – Дима резко перестроился на серьезный лад. – Я видел по телеку одну передачу. Там показывали старинный австрийский замок. В замке когда-то произошло убийство. И вот пол на месте убийства каждую ночь становился ледяным.

– А я помню документальный фильм, – сказала Настя, – там над могилой встает призрак монаха. Четкий такой силуэт в сутане. Только ног Нет. И вместо лица одно очертание головы.

Дима содрогнулся.

– Чувствую, мы с этим князем Борским еще хлебнем.

– Все равно интересно, – поежилась Настя. – Наверняка там и правда кроется жуткая тайна.

– Только бы он не пришел за кем-то из нас, – сказала Маша. – Иногда привидения являются, чтобы предупредить о смерти.

– Тогда бы он по-другому явился, – неожиданно проявил осведомленность Дима. – В той самой передаче, где замок показывали, это явление тоже анализировалось. Когда призраки предсказывают чью-то смерть, то они выстраивают на кладбище цепь зеленых блуждающих огоньков к будущей могиле того, кто скоро умрет.