Тайна средневековых текстов. Библиотека Дон Кихота - [24]

Задача современности, Арсений, в том и состоит – как прорваться из мира осаждающих нас химер в мир реальный.

Так ты, Женька, всерьез считаешь, что этот самый реальный мир существует, да?

Не понял, Арсений? А ты разве другого мнения?

Другого.

И какого же, если не секрет?

Не секрет. Я уверен, что никакой такой действительности и в помине нет.

А что же есть?

Вся вселенная и весь наш так называемый мир – это одна сплошная голограмма.

Во дает!

Я не шучу, дорогой профессор, – вдруг в один миг посерьезнел Сторожев. – Вот ты, например, пока мы в машине сидели с этим болваном, которому ты сотню почему-то всучил, ты слыхал, как карета «Скорой помощи» по Садовому дважды пронеслась?

Честно говоря, я даже внимания не обратил.

Понятно. И сей факт, сия реальность, следовательно, для тебя просто не существует, так?

Так. Дальше что?

А то, что лично для меня эта сирена очень многое могла значить. Ну, мало ли, у меня кто-нибудь болен, и я особенно внимателен к подобным звукам.

У тебя что, правда кто-то болен, Арсений?

Нет. Успокойся – я к слову. Но допустить такую ситуацию можно?

Можно.

Короче, конкретной кареты «Скорой помощи», чей сигнал ты не услышал, для тебя просто не существует.

Получается, что так.

Значит, металла для нее не добывали. А раз не добывали металла, то не было и тех пород руды, которые миллионы лет пластами накапливались в земной коре. Значит, мы с легкостью вычеркиваем эти миллионы лет, а попутно и эпоху динозавров. Именно в эпоху гигантских чудовищ, наверное, и начала формироваться железная руда, из которой в дальнейшем и будет сделан наш автомобиль. Так о какой действительности, Женька, ты толкуешь?

Упоминание о динозаврах и гигантских чудовищах вновь вызвало у Воронова образ негра-великана в русской шапке-ушанке из черной цигейки и с солдатской кокардой во лбу. Негр приветливо улыбался профессору во всю ширь своей безмерной пасти, улыбался откуда-то сверху, и широкая белозубая улыбка его буквально плыла над крышами домов, словно желая поглотить этот реальный мир или, по крайней мере, откусить от него кусок побольше…

Это твоя теория, Арсений?

Если бы. Ее придумал один физик, француз.

Ну, ты у нас известный галломан. И что же, твой физик-француз так про сирену «Скорой помощи» и писал?

Ни в коем случае. Ален Аспек просто установил, что в определенных условиях субатомные частицы, например электроны, могут моментально взаимодействовать друг с другом при любом расстоянии между ними. То есть независимо от расстояния между электронами происходит полный обмен информацией. Получается такой вселенский Интернет, что ли.

Значит, если я правильно тебя понял, Арсений, электроны – это та же модель сумасшедшего чтения, как и в случае с Дон Кихотом, так?

Приблизительно. Короче, любая часть вселенной – это всегда ее полная копия уменьшенных размеров.

А при чем здесь голограмма?

При том, что каждая частичка голограммы всегда содержит и свою часть информации, и полный вариант первоначальной картинки.

Негр вновь всплыл в сознании, только теперь он что-то принялся аппетитно жевать и сплевывать, сплевывать вниз и, как показалось профессору, прямо ему, профессору, на голову.

Значит, по-твоему, весь мир – одна сплошная химера и сеньор Алонсо уловил фишку раньше всех?

Мы пришли, – сказал Сторожев и набрал номер кодового замка у двери в подъезд дома, выстроенного в стиле модерн.

Так, значит, нас нет, Арсений, – не унимался обескураженный профессор, поднимаясь вверх по лестнице на третий этаж, – нас нет, и мы себе только кажемся, как голограмма какая-то, да?

Да не расстраивайся ты так, Женька, сейчас поедим, почитаем, – успокаивал приятеля доцент, вставляя попутно ключ в замочную скважину. Руки его при этом заметно дрожали.

Ламанча, конец XVI века

Удары сыпались со всех сторон. Так крестьяне молотят зерно, когда по осени собирают обильный урожай с полей.

Дону Алонсо показалось даже, что это был его последний рыцарский подвиг.

Били дубинами, били отчаянно, яростно, и этим страшным ударам, казалось, и конца не будет.

Так сама природа мстила дону Алонсо за его пристрастие к книжным химерам.

А все началось с пустяков, с обычного полового влечения. Зов естества и стал причиной катастрофы. В оправдание можно лишь отметить, что это было влечение не человека, а коня, можно сказать, жеребца, а с жеребцами, как известно, любые шутки плохи.

Дело в том, что на пути странствующего рыцаря и его оруженосца неожиданно оказались янгуаские погонщики с табуном галисийских кобыл.

А накануне этой фатальной встречи Дон Кихот, попрощавшись с козопасами, в обществе которых он провел всю предшествующую ночь, рассказывая им о желудях и золотом веке, вместе с Санчо Пансой оказался на опушке леса, где неслышно струился ручей, манивший путников своею прохладой.

Санчо, разморенный солнышком и предвкушая обед, забыл второпях стреножить Росинанта. Почуяв же поблизости целый табун кобылок, некогда смирный и отнюдь не ветреный Росинант вдруг, на беду свою и беду хозяина, решил приударить за галисийскими красавицами.

Погонщики-янгуасцы в свою очередь решили помешать этой наглой попытке испортить породу и принялись дубинами охаживать рыцарского мерина.