Тайна Софи - [29]

София быстро повернулась к нему, ее глаза горели.

— Эш, мне это очень нравится! Я как раз хотела попросить тебя о том, чтобы я могла участвовать в образовательной реформе. Я так люблю детей!

Ее мимолетный взгляд, легкая краска, залившая ее лицо, показывали, что Софи говорит искренне. А еще она думала об их будущих детях, это было очевидно. Эш почувствовал, как забилось его сердце, как волна желания охватила его. Перед ним пронеслись видения — сонная Софи на кровати в самолете, Софи, завернутая в полотенце, ожидающая его в своей спальне.

— Я хотела спросить тебя, что я могу сделать, чтобы помочь тебе в твоих преобразованиях. — Софи вернула его на землю.

— Здесь открывается больница для женщин и детей, — ответил Эш после некоторой паузы. — Местные женщины, особенно женщины из кочевых племен, будут более открыты с тобой, нежели со мной. Их культура запрещает общение с мужчинами, которые не принадлежат их семье. Со временем все изменится, но пока твоя помощь очень бы пригодилась.

— Не надо спешить, — ответила Софи. — Такие перемены надо совершать постепенно. Думаю, мне надо взять несколько уроков по их языку. Так, несколько слов, фраз, чтобы сломать лед. Все-таки я из Европы, чужая для них. — Внезапно атмосфера в машине разрядилась, София поняла, что ей легко говорить с Эшем. Все было, как тогда, в их юности. — Понимаешь, — с энтузиазмом продолжала Софи, — я хочу исполнять роль твоей жены, махарани, настолько полно, насколько это возможно. Мне это действительно нужно и интересно!

Они проехали городские ворота и оказались в городе, окруженном толстыми стенами. Эш, наконец, решился:

— Поскольку ты ничего не говоришь о… Я делаю вывод, что ты… — Он почему-то не мог подобрать слов.

Кивнув, София ответила:

— Да, я не беременна.

Итак, сегодня. Сегодня вечером ему можно посетить Софи. Эш, сам того не ожидая, был в нетерпении. В конце концов, она его жена, и быть с ней ночью совершенно естественно. Это просто физическое влечение после долгого воздержания, не больше.

Софии хотелось, чтобы Эш остался с ней после возвращения во дворец, но у того были дела. Когда Софи возвратилась в свои комнаты, вбежала взволнованная Парвин:

— Госпожа, много коробок из Сантина!

Софи приказала принести их в свою гардеробную, а еще заказала чай с местными печеньями, крошечными, в меру сладкими, рассыпающимися во рту. С легкой усмешкой Софи подумала, что начала злоупотреблять ими. Вдруг она не влезет в вещи, пришедшие из дома?

Когда она открыла первую коробку, под крышкой оказался большой конверт с личной печатью ее отца.

Софи нахмурилась. Задумчиво покрутив в руках конверт, она все-таки сломала печать — отец любил по старинке запечатывать личные важные письма сургучом с личной печатью. Она вспомнила, как в детстве была зачарована этими сказочными, магическими, как ей казалось, печатями. Отец разрешал иногда ей самой ставить оттиск его печати на расплавленном сургуче. Тогда она была счастлива. До того, как поняла: отец сомневается в том, что она — его дочь.

Внутри конверта оказалось письмо, написанное от руки хорошо знакомым размашистым почерком. Конечно же это очередное нравоучение о том, как себя надо вести и как она опозорила свою семью. Софи поначалу отложила письмо, решив, что не будет его читать. Но, понемногу разбирая вещи, вспомнила, что она уже взрослая, и прочитать письмо отца — ее долг.

Присев отдохнуть, Софи развернула письмо. Начиналось оно со слов, которые она совсем не ожидала увидеть.

«Дорогая дочка! Я очень рад твоему замужеству. Это прекрасная партия, о которой я даже и мечтать не мог. Кроме того, что твой брак положит новый виток в наших отношениях с Индией, я по-отцовски рад, что твой муж — друг Александра, да и твой тоже. Знаешь, мне всегда немного тревожно, когда мои дети вступают в брак. Кроме интересов королевства, меня волнует их личное счастье. Если я был строг с тобой, то это только потому, что беспокоился о тебе. Теперь я спокоен. Эш — надежный человек, он сможет хорошо позаботиться о тебе».

Почему-то строки начали двоиться, Софи смахнула набежавшие слезы. «Дорогая дочка», — написал отец. Даже если эти слова были формальностью, они тронули сердце дочери. Так отец никогда не называл ее до этого.

Вроде бы мелочи — добрые слова отца, разговор с Эшем, благодаря которому она поняла, что может активно участвовать в общественной жизни. Конечно, эти мелочи не шли ни в какое сравнение с большой любовью, о которой она мечтала. Но эти мелочи подняли ей настроение, вселили некоторую надежду на будущее.

Пришла горничная с чаем и печеньями. София улыбнулась девушке и села пить чай. Отдохнув, Софи направилась к коробкам со своими вещами.

Через два часа они с Парвин разобрали почти все вещи, но осталось еще три большие коробки. Почти все шкафы в гардеробной были уже заполнены, остались только небольшие шкафы, стоящие вдоль короткой стены.

— Надеюсь, что содержимое оставшихся коробок сюда влезет, — сказала Софи.

Парвин забеспокоилась, заволновалась и не торопилась открывать оставшиеся шкафы.

— Что случилось? — забеспокоилась в свою очередь Софи.

Парвин молчала, избегая взгляда Софи, казалось, она пытается подыскать слова. Софи направилась к шкафам.