Тайна Санта-Виттории - [13]
— Ох, пресвятая дева Мария, — сказал Фабио и перекрестился. — Зачем твой отец забрался туда?
На узенькой лесенке водонапорной башни, примерно на высоте двух ее третей от земли и по меньшей мере футах в ста от цементного бака и спасительной железной площадочки с перильцами, опоясывающей башню, уцепившись за топкие проржавевшие брусья-перекладины, висел Итало Бомболини; его фигура замершая на минуту в полной неподвижности, отчетливо вырисовывалась на фоне неба и гор.
— Зачем твой отец забрался туда?
Но, задавая вторично свой вопрос, Фабио уже понимал: кто-то должен помочь Итало Бомболини, и этот кто-то — он, Фабио.
— Почему именно я? — произнес Фабио вслух.
Ему стало очень неловко и стыдно оттого, что он сказал это вслух. Он отвернулся от Анджелы. Темная фигурка на башне снова пришла в движение. С ужасающей медлительностью она поползла вверх.
— Ничего с ним плохого не будет. Я взбирался на скалы. Я знаю, как наш народ умеет лазать. У нас есть сноровка.
Анджела снова заплакала.
Фабио вышел из лавки и тронул Розу Бомболини за плечо:
— Есть у тебя веревка? Хорошая, крепкая веревка?
— Ну нет, — сказала Роза Бомболини. — Тебе незачем рисковать жизнью из-за его дурацкой спеси. Свалится оттуда, и пускай.
— Но он же все лезет вверх.
— Да, потому что этот сукин сын не может спуститься вниз, — сказала Роза Бомболини, и Фабио снова залился румянцем. Он еще отродясь не слыхал, чтобы женщина говорила такие слова о своем муже. — Вот и плюхнется на площадь, как вол, забравшийся на крышу.
Я все равно подымусь туда, дашь ты мне веревку или нет, — сказал Фабио.
В конце концов она принесла ему веревку. Принесла два добрых мотка веревки да еще прихватила корзинку с сыром, маслинами, двумя бутылками вина и фляжкой граппы — крепкой водки, которую изготовляют наши крестьяне.
— Я не могу тащить все это, — сказал Фабио.
— Анджела встретит тебя на Корсо и принесет рюкзак, — сказала синьора Бомболини. И тут Анджела пробежала мимо них, все еще продолжая плакать; на бегу она подхватила свои юбки, и, хотя Фабио предстояло в скором времени рисковать жизнью, он уже не мог думать больше ни о чем, кроме как о необыкновенной красоте и на диво чистом состоянии ее ног — такие они были сильные, стройные, загорелые и хорошо вымытые.
— Отчего это ты так раскраснелся? — спросила его Роза Бомболини. — Тебе часом не плохо?
«Мне очень, очень даже хорошо, — подумал Фабио. — Сейчас я спасу жизнь отца девушки, которую люблю, и она будет мне благодарна до самой моей кончины». И он чуть не бегом припустился к водонапорной башне, хотя и понимал, что ему следует беречь силы. Он встретился с Анджелой Бомболини за домом Баббалуче, там, где Корсо Муссолини делает изгиб.
— Да пусть бы он свалился оттуда, — сказал ему каменщик. — Оказал бы этим большую услугу городу.
Анджела протянула Фабио черный рюкзак из искусственной кожи — часть экипировки фашистских бойскаутов. На его клапане было начертано: «Этот мешок принадлежит Бруно. Не тронь, не то умрешь». А на внутренней стороне клапана были выжжены следующие слова: «Верь, повинуйся, сражайся. Твой дуче».
Они прочли это и рассмеялись.
— Я буду молиться за тебя, Фабио, — сказала Анджела. Она впервые назвала его по имени.
Вблизи вид лесенки испугал Фабио. Он не обращал на нее внимания уже много лет, и у него стало муторно па душе, когда он заметил, какая она узенькая и в общем-то никуда не годная. Да это, собственно, была и не лестница, а просто несколько труб пяти-шести дюймов в окружности, скрепленных концами; эти трубы были просверлены и в них на расстоянии шести-восьми дюймов друг от друга продеты небольшие тонкие железные прутья, образующие нечто вроде перекладин, торчащих в обе стороны, по которым и нужно было взбираться наверх.
— Ты не смотри ни вверх, ни вниз, Фабио. Просто лезь, — посоветовал ему кто-то.
— Да не лазай ты совсем. Все равно ты ему не поможешь.
Фабио потуже затянул ремень, чтобы рубаха не вылезала из штанов, перебросил мотки веревок через плечо и крепкой бечевкой обвязал штанины вокруг щиколоток, чтобы не болтались.
— Дурак ты, Фабио, зачем лезешь? Очень-то нужно убиваться из-за него.
Фабио стал на лесенку и, естественно, на миг поглядел вверх, и его поразило, как высоко удалось забраться толстому виноторговцу. Металлические перекладины были хоть и горячи на ощупь, но не слишком, не обжигали, и, набрав побольше воздуха в легкие, Фабио полез вверх. Поначалу это было нетрудно, удивляло только, до чего же узки перекладины — под ступней они казались даже еще уже, чем на взгляд. Что-то закапало ему на голову, и он сообразил, что это краска из ведерок, которые Бомболини повесил себе на шею. Фабио старался не смотреть ни вверх, ни вниз, только прямо перед собой — на горный склон, зелеными уступами спускавшийся в долину, и туда, где лежал Монтефальконе. Вдруг снизу, с площади Муссолини, долетел неистовый рев толпы. Фабио прижался к трубе и в страхе ждал, что тело Бомболини пронесется мимо него.
Когда этого не произошло, Фабио поглядел вверх и увидел, что отец Анджелы висит как-то странно, далеко от трубы, точно распахнутая ветром дверь. Бомболини оступился, и нога у него соскользнула с металлической перекладины, но он все же не упал, а как-то ухитрился повиснуть на одной руке и на одной ноге, да так и висел, раскачиваясь туда и сюда и стараясь снова ухватиться другой рукой за трубу. Фабио чувствовал, как от этих его усилий дрожит труба, и порядком перепугался, а затем до него снова долетел приветственный крик толпы, и, поглядев вверх, он увидел, что Бомболини уже лезет дальше.
Р. Крайтон повествует о тяжком труде рабочих-шахтеров в Шотландии в конце XIX века, об их борьбе за свои права.В романе «Камероны» нашли отражение семейные предания и легенды о жизни шотландских рабочих. Поначалу он развивается в жанре семейной хроники, повествуя о судьбе нескольких поколений шотландских шахтеров. Однако постепенно роман перерастает границы «семейного» жанра. История рабочей семьи становится частью истории, судьба Камеронов тесно переплетается с важнейшими социальными конфликтами эпохи.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.