Тайна русского путешественника - [14]

Пржевальский, в одной рубашке с закатанными рукавами, едва успевший прикрыть свои записи и убрать в юрту приборы, стоял посреди лагеря, на целую голову возвышаясь среди прочих членов отряда. На фоне подъехавших к нему китайских офицеров, невысоких и тщедушных, он смотрелся былинным богатырем. Под два метра ростом, широкоплечий, загорелый, с копной густых волос и серебрящимися висками, Пржевальский стоял как оживший герой древних былин и сказаний.

Было заметно, что спешившиеся офицеры несколько оробели и оттого, видимо, еще более льстиво и любезно пригласили знаменитого путешественника посетить резиденцию его превосходительства чин-цая, не забыв напомнить о подарках, которые русские, несомненно, привезли столь влиятельному и важному господину.

— Что ж. Долго ждать не пришлось, ответим любезностью на любезность. Эклон с Роборовским продолжают обустраивать лагерь, и помогите Гармаеву и Аносову устроить запруду в ручье, сможем наконец-то искупаться, термометр показал сейчас 38,5 °C. А Абдул, Иринчинов и Егоров поедут со мной в качестве свиты. Слыхали? — окликнул Пржевальский казаков. — Быстро привести себя в порядок, все же великую державу представляем, — распорядился Николай Михайлович и отправился в юрту бриться и одеваться.

Маленький отряд не спеша въехал в город. Бедные фанзы, среди которых много разрушенных — следствие недавних боевых действий. Очень много бедных лавочек, почти совсем нет зелени. Пока отряд проезжал через город, отовсюду сбегались жители поглазеть на ян-гуйдзы (заморских дьяволов) — так в Китае называют без разбора всех европейцев. Некоторые особо назойливые и бесцеремонные пытались тыкать в проезжающих палкой или дергать за ноги, но, к счастью, посланные чин-цаем офицеры разгоняли толпу.

— Странно, все они считают нас шпионами, — озабоченно шепнул на ухо Пржевальскому Абдул. — И вообще, настроены очень воинственно, называют разбойниками и хотят, чтобы мы убрались прочь.

— Ты же знаешь, — пожал плечами Николай Михайлович, — китайцы не доверяют европейцам, и, честно сказать, у них есть основания после того, как англичане обошлись с их страной, пристрастив большую часть ее населения к наркотической отраве. Опиум для Китая — огромное бедствие, а поражение в последней «опиумной» войне еще больше озлобило жителей империи, — сокрушенно заметил Пржевальский. — Опиум — огромное бедствие, и особенно в армии, он производит в людях слабость физическую и нравственное угнетение, к тому же курильщики очень боязливы и впечатлительны. Представь себе, какой легкой добычей становится подобная армия.

— Мой господин, разве пристало нам принимать у себя этих русских разбойников? Это шпионы, наверняка шпионы! — Толстощекий, осанистый Лю Юань, стоя на крыльце резиденции, неустанно нашептывал своему повелителю «добрые» советы. — А вдруг об этом узнают в Пекине? Что скажет император?

— Уймись, Лю. Ты сам знаешь, что по учебнику географии этого русского обучаются в школах по всей Поднебесной. Разве мы можем ему отказать? — Чин-цай, невысокий, плотный, в красной, расшитой цветами бархатной шапочке с черной кистью и в богато украшенном халате, не проявлял признаков беспокойства. А скорее наоборот, с детским нетерпением и любопытством ожидал появления русских.

— Разумеется. Но разве русские не отняли у нас Кульджи? Разве они не враги императору? Наверняка такой знатный и известный человек неспроста прибыл в Хами, уж он-то знает, как велико значение ваших владений, мой господин.

— Замолчи, Лю, ты портишь мне удовольствие. Лучше распорядись приготовить на завтра обед для наших гостей и смотри, чтобы блюд было не меньше полусотни. Я хочу показать этому Пржевальскому наше гостеприимство, — с гордостью оглядывая выстроившихся во дворе в две шеренги солдат с развевающимися знаменами, проговорил чин-цай.

Лю Юань сердито надулся и, засунув руки в рукава, принялся с видимым неудовольствием ожидать прибытия гостей.

Мин Чу, чин-цай Хами, был человеком любопытным, жадным, как все чиновники Поднебесной, неглупым, немного вздорным, но тонко чувствующим свое место в сложной служебной иерархии империи и всегда знающим границы своей власти.

Отношения Китая с Россией в данный момент были не безоблачны, но все же не настолько плохи, чтобы не принять у себя знаменитого путешественника, к тому же человека знатного и небедного.

— Какой великан! — воскликнул Мин Чу, едва небольшая русская делегация вошла во двор наместника. — А какой мундир! Определенно эти русские не скупятся на свои экспедиции. У них есть переводчик?

Лю Юань, выступив вперед, с любезной улыбкой, но достаточно грубым тоном поинтересовался, имеется ли у иноземцев переводчик.

Николай Михайлович заверил напыщенного и недружелюбного китайца, облаченного в черный расшитый халат и зеленую бархатную шапочку, стоящего за креслом наместника и, очевидно, являющегося его правой рукой, что переводчик у них имеется. Выставив вперед Абдула Юсупова, который этот диалог, собственно, и перевел.

— Прошу вас пройти в мой кабинет, — любезно предложил Мин Чу. — Лю, распорядись подать гостям чаю, — шепнул он надутому Лю.