Тайна ректора Вечерней Академии - [61]

Оранжевый язычок на фитиле свечи снова стал прямым, как и прежде. И только Рейнар прекрасно различал в треске пламени хитрое выражение лица огненного существа.

Ректор академии хмыкнул.

– Нет, Хекс. Я много раз говорил тебе, что не собираюсь с тобой обниматься. Я еще не спятил до того, чтобы совершить ритуальное самосожжение.

– Очень жаль, – трескнул огонек. – Я бы объял тебя целиком, проник даже в твои кости, клянусь магмой и дыханием земного с-с-сердца!

– Спасибо, я даже не сомневаюсь, – фыркнул Рейнар, немного развеселившись.

Крохотный аватар огня уже много лет скрашивал его дурное настроение, помогал и поддерживал. И все эти годы не переставал мечтать попробовать Рейнара на вкус. По словам Хекса, это была самая близкая связь, которую мог ощутить аватар огня с живым существом. Связь сожжения, когда плоть становится пламенем, а пламя – плотью.

У расы Хекса были свои причуды, и Рейнар давно уже не удивлялся. Впрочем, совсем иначе все было в тот день, когда они встретились впервые. Когда молодой дракайн еще только пробовал пользоваться своей силой. В то время Рейнар впервые начал чувствовать, что имеет какую-то связь с огнем. Он ощущал призрачную нить между собой и смертоносными всполохами, под кожей начинало зудеть, а силы будто росли, стоило оказаться возле обычного костра или камина.

Однако сколько бы он ни пытался управлять этой стихией, все было бесполезно. Пока однажды на его злое обещание никогда больше не подходить к огню в камине не зажглись глаза Хекса. Аватара огня, которого он случайно пробудил.

С тех пор маленький горящий колобок не покидал дракайна и всегда являлся на его зов.

– Я должен найти ответ, Хекс, – снова вздохнул Рейнар. – Иначе рано или поздно они доберутся до нас. Люди не отступят. Они будут искать новые и новые способы борьбы с нами. Будут совершенствоваться в магии, в силе. Пока рано или поздно не перебьют нас всех. Поэтому мы должны быть сильнее.

– Кто «мы», Рейнариш-ш-ш? – спросил Хекс, привычно изменяя его имя, как он делал с первого дня их знакомства. По словам Хекса, так назвали дракайна его настоящие родители. Аватары огня каким-то образом видели истинное имя, и Рейнару оставалось лишь согласиться с этим.

– Мы – это монстры Разрыва, Хекс, кто же еще? – пожал плечами Рейнар, без толку цепляясь взглядом за тысячи раз просмотренные формулы.

– Среди сотен монстров Разрыва по какой-то таинственной причине полностью вменяем лишь ты да еще твоя фея-с-с-с, – продолжил огонек, как всегда переходя на потрескивание в конце фразы. – Остальные сопротивляться не способны. Вам не справитьс-с-ся…

Рейнар улыбнулся.

– Знаешь, твои пессимистичные прогнозы всегда меня мотивируют, Хекс. Спасибо.

– На здоровье-с-с, – без капли юмора ответил огонек.

– Но дело даже не в этом, – покачал головой Рейнар. – Монстры вменяемы, просто не могут бороться с собой. Окончательное и бесповоротное сумасшествие настигает не всех. Вот, например, я. Мне всегда казалось, что стоит полностью обратиться в дракайна, выпустить крылья, как я сойду с ума. Но это неправда. Крылья – лишь часть истинного облика, а полный мне до сих пор недоступен и неизвестен. Я не знаю, как совершить полный оборот. И очень может быть, что поэтому до сих пор в своем уме.

Он на миг прервался, а потом снова начал говорить, раскладывая по полочкам информацию скорее для себя, чем для мудрого Хекса, которому, казалось, все известно и так.

– Иногда я чувствую, как накатывает бешенство, – размышлял вслух Рейнар. – Но это пустяк. С этим можно бороться, если понимать, что эти чувства – не мои. Главное – уметь отличать истинные желания от навеянных этим проклятым миром.

Он хмыкнул:

– Дружить с собственным безумием – это забавно, признаться. Но лучше дружить с врагом, которого нельзя победить, чем соревноваться с ним. Я признаю существование проблемы и иногда даю сумасшествию то, чего оно желает. Чтобы не убивать людей, я убиваю монстров, которым уже не вернуться в сознание.

– Это разумно, Рейнариш-ш-ш, – протрещал огонек.

А ректор академии тем временем продолжал:

– К сожалению, это не так просто, как кажется… И тем удивительнее, как это получается у Арлин…

Стоило ему произнести имя феи, как на лице сама собой вспыхнула улыбка. Огонек не перебивал.

– Невозможно не восхищаться силой ее воли. Ведь ей-то убивать некого. Она не может выйти из академии с мечом наперевес и отрубить голову какому-нибудь свихнувшемуся горгону, выплеснув всю ярость, что накопилась внутри. И при этом она даже пользуется магией… Знаешь, – он резко прервался и взглянул прямо в крохотные огненные глаза, – я бы хотел запретить ей колдовать. Оградить ее от самой минимальной возможности поддаться безумию монстров. Но это неправильно. И невозможно.

Его голос стал грустным.

– Каждый из нас справляется по-своему. Если Арлин перестанет использовать свои силы, то рано или поздно сорвется. И, не умея управлять безумием, что последует за вспышкой, полностью лишится разума. Я мог бы помочь ей иначе, постараться научить ее пользоваться магией, позволяя телу принимать сумасшествие крохотными дозами. Но правда в том, что я и сам не понимаю, почему до сих пор в своем уме.