Тайна Пушкина - [84]
Шекспир — великий поэт! Не могу только найти заключительное аллегро… не получается. Пожалуйста, дружище, перепиши то, что я нацарапал. (Передает ноты.)
Ц м е с к а л ь. Эту вещь надо переписывать золотыми перьями.
Б е т х о в е н. Золото — смерть, смерть для искусства! А тебя, Фердинанд, я прошу… Это анданте перепиши хоть наскоро. Я должен завтра его отослать и хотел бы иметь копию.
Р и с. Я все сделаю к утру. Всего вам доброго, спокойной ночи. (Уходит.)
Б е т х о в е н. Славный юноша! Никто меня не спрашивал?
Ц м е с к а л ь. Приходил князь Карл. Он пригласил всех нас в пятницу.
Б е т х о в е н. Опять развлекать толпу…
Ц м е с к а л ь. Князь пригласил почетных гостей и среди них — графиню фон Дейм.
Б е т х о в е н. Я принимаю приглашение. Ты, верно, устал и не обедал? Замучил я тебя.
Ц м е с к а л ь. Игнац нас ждет в кабачке. Вместе поужинаем.
Б е т х о в е н. Мы с Фердинандом успели перекусить в Аугартене. Ты поспеши, Николаус, а то этот обжора и тебя съест. И передай Фальстафу, чтобы он не пил так много пива, оно может повредить его репутации… Моей дружбы не заслуживает тот, кто недостойно ведет себя.
Ц м е с к а л ь. Я пойду.
Б е т х о в е н. Поспеши, поспеши, мой барончик.
Цмескаль уходит. Бетховен играет фрагмент Аппассионаты, задумывается, что-то быстро пишет на нотной бумаге. Звучит музыка — и одновременно голос Бетховена.
Мой ангел, мое все, мое я! Отчего у тебя такая печаль? Разве ты не моя и и я не твой?.. Без тебя я страдаю!.. Ты так близко и так далеко! Я полон мыслей о тебе, моя бессмертная возлюбленная, то радостных, то опять грустных… Я вопрошал судьбу, я спрашивал, услышит ли она наши мольбы… Почему надо расставаться, когда мы любим друг друга?.. Твоя любовь сделала меня счастливейшим из людей… Моя жизнь — мое все!.. Навеки твой!
Постепенно темнеет. Входит Ж о з е ф и н а, лицо ее закрыто вуалью.
Ты… пришла!
Ж о з е ф и н а. Я более не властна над собой…
Б е т х о в е н. Я так долго ждал тебя.
Улица, утро. Проходят Т е р е з а, А н н а Б р у н с в и г, С у с а н н а Г в и ч ч а р д и.
А н н а. Вся надежда только на вас, Сусанна. Мои слова для Жозефины все равно что этот ветер…
С у с а н н а. В свете склонны часто преувеличивать, но дыма без огня…
А н н а. Бетховен — сам сатана! Она в каком-то чаду, только и бредит им… Забыла все: и стыд, и гордость, и то, что она мать своих детей… Дьявольское наваждение!
С у с а н н а. Конечно, все это повредит ей в глазах многих… Жозефина не будет же вечно одна.
А н н а. Сколько раз я ей твердила: никому не нужны эти занятия. Вы должны поговорить с ней.
С у с а н н а. Вряд ли она меня послушает.
А н н а. Что же нам делать? Так больше не может продолжаться! Они видятся почти каждый день.
С у с а н н а. Конечно же ей надо раскрыть глаза.
А н н а. Кто ее может убедить? Кто?
Т е р е з а. Князь Карл Лихновский.
А н н а. Князь Карл? Но он же так превозносит этого музыканта… Обедает с ним за одним столом.
Т е р е з а. У князя должны быть серьезные основания…
С у с а н н а. Он что, тоже пытается склонить сердце Жозефины? Если бы он был свободен…
Т е р е з а. Другие есть причины. Князь должен поговорить и с Бетховеном, и он поступит так, как повелит князь Карл Лихновский.
С у с а н н а. Ты права, Тереза. Пожалуй, это единственный выход.
А н н а. Так поезжайте же к нему. Немедленно обе идите и передайте князю Карлу… я буду ему век благодарна.
Т е р е з а. Пусть тетушка едет одна. Мне будет неловко говорить о сестре. И князь Карл… он не захочет потерять Бетховена.
З а т е м н е н и е.
Там же. Вечереет. Проходят Л и х н о в с к и й и Ж о з е ф и н а.
Ж о з е ф и н а. Ну, говорите же! Какую вы хотите открыть тайну?
Л и х н о в с к и й. Мы поговорим с вами об искусстве, о верных служителях муз, о нашем Бетховене.
Ж о з е ф и н а. Опять он чего-нибудь натворил? Да говорите же!
Л и х н о в с к и й. Мне стало известно, что Бетховен пользуется вашей особой благосклонностью.
Ж о з е ф и н а. Я очень высоко ценю его талант…
Л и х н о в с к и й. И сердце.
Ж о з е ф и н а. И вас не миновали светские сплетни!
Л и х н о в с к и й. Не в этом главное, хотя и такая молва вам ни к чему. Вы, видно, не совсем представляете, на что вы обрекаете себя, если это действительно так серьезно. И мне вас очень жаль, графиня.
Ж о з е ф и н а. Вы, князь, — друг Бетховена. А от истинных друзей нам нечего скрывать… Мы решили соединить наши жизни. И это — перст судьбы.
Л и х н о в с к и й. Так я и предполагал. Общение с вами, графиня, оказывает на Бетховена весьма благотворное влияние, и вы — истинная его муза. Но вы сами не понимаете, что вас ожидает в будущем. На что вы обрекаете себя. Только прошу вас не выдавать меня. У Бетховена неизлечимая болезнь.
Ж о з е ф и н а. Что?! Что вы сказали? Объяснитесь, князь, определенней.
Л и х н о в с к и й. Вот уже несколько лет как Бетховен теряет слух.
Ж о з е ф и н а. А! Это… Но опасность почти миновала, и профессор Шмидт считает…
Л и х н о в с к и й. Доктор Шмидт не мог ему сказать всего… самого печального, что его ожидает. И только мне он доверил — и то под большим секретом: болезни такого рода относятся к неизлечимым. Бетховен обречен! Он мог бы стать великим, может быть, самым великим музыкантом… А теперь… Печальная судьба!..