Тайна пропавшего ученика - [81]

Флинн нерешительно высвободилась из его объятия. Туннель в скале за ними ощерился тёмной прожорливой пастью. Он выглядел слишком мрачным и пугающим, чтобы что-то в нём разглядывать.

– Стоит нам её поискать? – решился спросить Касим, подошедший к ней за руку с Пегс.

Флинн покачала головой.

– Я разбужу Даниэля, – вставая, сказала она. Мысль о том, что внизу в поезде царил ночной покой и всё шло своим чередом, угнетала и в то же время успокаивала. На одну ночь всё перепуталось в её жизни. Но не в мире.

Экспресс простоял до утра.

Пока Кёрли обследовал Гарабину и перевязывал болевшую руку Фёдора, Даниэль по радиосвязи сообщил о случившемся в центральный офис Всемирного экспресса. После этого он быстро прижал к себе Флинн, словно безмерно радовался, что с ней ничего страшного не случилось, и отправился с учителем спорта синьором Гарда-Фиоре и своим братом Дарсоу на другую сторону туннеля искать мадам Флорет.

В вагонах до раннего утра продолжался переполох. Учителя, совершенно выбившиеся из сил, носились по коридорам, пытаясь загнать павлинов обратно в их купе, но вся школа уже была на ногах.

Флинн, как и большинство, не выдержала шатания по коридорам и, стоя на насыпи у поезда, наблюдала, как уменьшается в туннеле луч фонарика Даниэля. Она нервничала, ощущая себя какой-то заводной куклой. Мысли так быстро сменяли друг друга, что у неё закружилась голова. С веток укутанных ночной тьмой деревьев каркали вороны.

Она едва заметила, как Кёрли отвёл её назад в поезд, в столовую. Касим, Пегс и Фёдор уже сидели за столом, склонив лица над дымящимися плошками с гуляшом. Левая рука у Фёдора была на перевязи, а голова забинтована. Он сутулился, но на лице его читалось явное облегчение. Пегс и Касим, напротив, выглядели взлохмаченными и усталыми.

Это и есть лица героев, решила Флинн.

Она тяжело опустилась на стул рядом с Пегс и подняла глаза, только когда и перед ней поставили плошку с супом. Это сделал невысокий человек с растрёпанными светлыми волосами и таким слоем копоти на лице, что Флинн с трудом разглядела настоящий цвет его кожи. Он смотрел с тем же мрачным видом, так присущим и Фёдору. И всё же Флинн потребовалось несколько секунд, чтобы догадаться, что это второй машинист.

– Сделайте одолжение, избавьте меня в будущем от таких волнений, – сказал он, подмигнув Пегс.

Флинн стала было извиняться, но он, в почтительном приветствии дотронувшись до своей сине-зелёной кепки, покачал головой:

– Слава Стефенсону, наш кочегар жив-здоров. Ума не приложу, что бы я без него делал.

Он удалялся от них по проходу, а Флинн, взглянув на удивлённое лицо Фёдора, в его тёплые, блестящие глаза, тихо сказала:

– Я тоже. – От великой радости, что с ним всё хорошо, у неё даже сердце щемило.

Фёдор немного помедлил, а затем его измождённое лицо осветилось улыбкой. Он не отрывал от Флинн взгляда тёмных глаз. Она почувствовала, как её бросило в жар, и быстро наклонилась над плошкой с супом.

– Спасибо, – пробормотала она. – Всем вам.

– Да не за что, – сказал Касим, как и машинист, как бы почтительно салютуя, дотронувшись до головы. – Всегда пожалуйста, Флинн Нахтигаль!

По лицу Флинн пробежала улыбка. И, даже не глядя, она знала, что остальные тоже улыбаются.

Пегс впервые не жаловалась на еду. Они ели с таким аппетитом, словно несколько дней росинки маковой во рту не держали, а после еды уснули, свернувшись калачиком на скамейках, а над ними сквозь стеклянную крышу бриллиантами сверкали звёзды.

Флинн проснулась от звука приглушённых голосов и звяканья столовых приборов. Она протёрла глаза и села.

Сквозь широкие окна падал яркий утренний свет, освещая заспанные лица павлинов. Человек десять завтракали, рассеявшись по всему вагону.

Она жадно впитывала журчание их будничных разговоров, глухой хлопок, когда Оливер Штубс открыл баночку с джемом, и громкий смех, когда он принялся намазывать джем на лицо, как индеец наносит боевую раскраску. Она слышала металлическое постукивание утренней партии в нарды и шипение растворяющегося в чьём-то стакане шипучего порошка.

На какой-то безумно прекрасный миг Флинн показалось, что она заснула здесь полторы недели назад, чтобы теперь проснуться и понять, какой обыкновенной и простой может быть жизнь в поезде.

– Возможно, когда-нибудь, – словно прочитав её мысли, сказал Касим, – Рейтфи и на завтрак будет готовить супы. М-м-м! – Поставив на стол две доверху наполненные тарелки, он взглянул на Пегс, которая, свернувшись клубочком, лежала рядом с ними и что-то бурчала во сне. Заколки в её волосах съехали, и Флинн стало интересно, что она скажет, когда чуть позже увидит себя в зеркале.

– Ты что, не любишь омлет с ветчиной? – спросил Касим, когда Флинн вышла в проход. Он подвинул к ней одну из тарелок.

Флинн подмигнула:

– Возможно, когда-нибудь. – Сейчас ей нужны были ответы, а не завтрак.

На пути в директорский вагон Флинн прошла через вагон для сотрудников. Дверь в медицинский кабинет стояла открытой. Рядом с Гарабиной, всё ещё лежащей в постели без сознания, Стуре Аной тихо беседовал с Кёрли. Заметив Флинн, Стуре открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его.