Тайна полярных путешественников - [4]

— Чорт возьми, спустите паруса, иначе…

— Капитан, разве предвидится какая-либо опасность? — озабоченно спросил Рамбольд Штейн. Этот храбрый человек не беспокоился за свою жизнь, а только за целость этого превосходного корабля.

— Чорт меня забери, — прибавил он. — Это прямо что-то неестественное. Я ведь могу выносить самый отчаянный холод — этот уже чуть не заморозил меня.

— Паруса не спускаются, капитан! — крикнул боцман сверху. — Все кругом примерзло так крепко, как будто приковано железом. Веревки не гнутся и не подаются никаким усилиям.

— Зальдзидлер, мы должны снять паруса! мы должны! Вы слышите треск по бокам корабля? Это льдины! Мы окружены громадными льдинами, Буревестник мчится как безумный. Уберите паруса, если вам ваша жизнь еще не надоела! — гремел Штертебекер своим ледяным голосом.

Моряки работали под управлением Зальдзидлера, как отчаянные, но веревки не двигались с места. На заднем плане палубы началась какая-то суматоха.

— Что за чорт, что там какое? — крикнул Штертебекер, прислушиваясь к все более увеличивающемуся шуму льдин, ударяющихся о бока корабля.

— Капитан, — ответил Зандзидлер издали, — задняя рулевая площадка разбита, люди, стоящие там, упали на пол.

— Кто-нибудь упал за борт?

— К счастью нет! Он бы погиб при такой безумно быстрой езде по льдинам.

Зальдзидлер прибежал теперь, задыхаясь от волнения.

— Капитан! Нужно устранить давление воздуха на паруса, иначе корабль сейчас же перевернется. Он потерял равновесие вследствие потери задней площадки.

Это было в высшей степени опасное положение для «Буревестника». Всякий другой на месте Штертебекера, пришел бы уже в отчаяние. Никто из находящихся не видел возможности спастись, хотя это все были испытанные моряки, пережившие уже не одну опасную бурю.

Но что значат опасности бури, тайфуна в сравнении с этой безумной ездой по льдинам? К тому же паруса не слушались. Корабль казался безнадежно погибшим.

Но все видели, что главная опасность еще впереди. Пред ними в грозной близости плавало громадное ледяное поле с невероятно высокими ледяными горами. Только этим можно объяснить ужасный холод, доносившийся оттуда ветром. Миновать это ледяное поле невозможно было. Но если «Буревестник» будет мчаться еще несколько минуть с той же скоростью, он с разбега ударится о острые края льдины и разобьется.

— Мы погибли, — сказал штурман к магистру Вигбольду, поднявшемуся на палубу, вследствие услышанного шума и треска.

— Нет еще! — загремел Штертебекер. Он сам подскочил к рулю и с невероятною силой повернул его кругом.

Для этого маневра действительно требовалась железная сила, ибо громадные льдины сжимали часть руля, погруженную в воду, как железными тисками.

Никто не поверил бы, что один человек мог выказать такую силу. Но корабль послушался и описал большой круг, так что ветер приходился теперь с боку. Этим уже было немного уменьшено давление ветра на паруса, и движение корабля значительно замедлилось.

— Вот так, — сказал Штертебекер к Штейну. — Теперь смотрите, чтобы корабль остался все время в таком же положении. А вы, Зальдзидлер, разложите большой огонь на палубе и дайте накалиться железным частям корабля. Все должно получить опять способность двигаться. Затем вы исправите поврежденную площадку. Вы, атаман Лимпург, примите на себя команду «Буревестником» на время моего отсутствия. Все должны вас слушаться как меня самого.

— Капитан, куда вы хотите уйти? — испуганно спросил Лимпург, выслушав этот приказ.

— Я должен предпринять некоторые разведки. Мне кажется, что мы находимся пред невероятно громадным ледяным полем. Я должен узнать, имеем ли вы здесь дело с плавающим островом или замершим берегом. Я не думаю, чтобы мы так скоро достигли Гренландии. Но во всяком случае, мы должны узнать, где мы находимся.

— Ради Бога, капитан, вы хотите оставить корабль? В лодке? Это ведь значит идти на верную смерть. Все море покрыто туманом, льдины легко могут разъединить нас или совсем раздавить лодку.

— Я должен сойти с корабля, Лимпург, я должен — чтобы не потопить весь корабль с его людьми. Я должен рискнуть моей жизнью, чтобы спасти вашу.

— Мы никогда не согласимся на это, капитан! Пошлите меня лучше; а я охотно пожертвую моей жизнью, чтобы спасти вашу.

Лимпург сказал это от честного сердца, но Штертебекер прикрикнул на него:

— Молчите и слушайте, атаман Лимпург. Мое решение непоколебимо. Кто из людей добровольно поедет со мной?

— Я, я, я, мы все! — загремели голоса и толкались вперед.

— Я предупреждаю вас, что дело идет о жизни и смерти! — крикнул Штертебекер. — Больших опасностей…

Он не мог докончить, дикие восторженные крики прервали его.

— Берите нас с собой, капитан, даже если вы отправитесь в ад! — кричали все.

— Тогда по крайней мере станет немного теплее, — прибавил матрос Стефен.

Громкий хохот раздался в ответ на это удачное замечание, доказывавшее, что виталийцы еще не забыли свой юмор.

— Молодцы, ребята! Вы славные молодцы! — крикнул Штертебекет, глаза которого загорелись гордым восторгом при виде этих храбрых и неустрашимых товарищей. — Так как я, к сожалению, не могу вас всех взять, так я назначаю себе в спутники: Стефана, Бальцера, Гольста, Шпекмана, Куперса, Сартори и Плуто.