Тайна, покрытая мраком - [48]

— Так я же… — снова начал журналист.

— Эх, Мартушкин, Мартушкин! Есть в тебе молодой задор. И нет всего остального. Я как раз статью пишу о закрытии ненужных учреждений. Так что спасибо тебе за положительные факты. — Семен Егорыч похлопал по фельетону. — Молодец Фигуркин!

— Молодец твой Фигуркин! — говорил по телефону начальник Примеровой. — И ты, Примерова, молодец! То кибернетику у себя внедрила, то новый почин родила. Правильно действуешь!

— Спасибо, Иван Иваныч, — растерянно отвечала Примерова. — Только я не совсем понимаю, что вы имеете в виду?

— А ты в сегодняшнюю газету загляни. Там твоего Фигуркина до небес поднимают!

Примерова от неожиданности бросила трубку и, раскрыв лежавшую перед ней газету, прочитала: «По собственной инициативе. Ценный почин работников конторы Горназ».

В кабинет вошли незнакомые люди.

— Здравствуйте. Мы из радиокомитета. Нам хотелось бы побеседовать с автором замечательного почина товарищем Фигуркиным.

— Видите ли, его нет…

— А когда он придет?

— Понимаете, он, собственно, сюда не придет…

— А где его можно найти?

— Как вам сказать… Я точно не знаю… Но если нужно, я сама могу ответить на ваши вопросы.

— Ну, конечно! Если вы не против, мы будем записывать нашу беседу на пленку. Это получится естественно и непринужденно.

Говоря это, один репортер установил магнитофон, а второй, поговорив в микрофон: «Раз-два-три, даю пробу», начал:

— Мы находимся в городской конторе по составлению названий. В той самой конторе, где родился новый замечательный почин, о котором сегодня пишет газета и говорят во всех учреждениях Шумиловска. У нашего микрофона управляющая конторой Зинаида Васильевна Примерова. Расскажите, пожалуйста, Зинаида Васильевна, как в вашем коллективе родилась идея закрыть вашу контору.

— Мысль упразднить наше учреждение родилась у нас не случайно. Мы много думали об этом, советовались, взвешивали…

17

…— даже самые приблизительные подсчеты показывают, что ликвидация ненужных контор и устаревших учреждений может дать государству огромную экономию средств, высвободит большое количество специалистов, занятых сейчас во всякого рода промежуточных бесполезных инстанциях… — Голос Примеровой звучал по радио, и Сычкин слушал ее выступление, нервно расхаживая по комнате. — …Вот почему наш коллектив решил просить вышестоящие организации о закрытии Горназа.

— Ну, Борис Петрович, поздравляй! — воскликнул, входя в кабинет, Рыбацкий.

— С чем?

— Как с чем? Во-первых, Горназ закрывают, а мы, значит, остаемся. А во-вторых, уговорил я знаменитого Фигуркина. Он согласен.

— На что согласен?

— Работать у нас.

— Ты что, Рыбацкий, шутишь?

Но упоенный успехом Рыбацкий не заметил, как побагровел его начальник. И вопрос его он растолковал так, что, мол, Сычкин просто не в силах поверить такой удаче.

— Честное слово, уговорил! Ты еще, Борис Петрович, Рыбацкого не знаешь!

— Да кому он нужен, твой Фигуркин? — закричал управляющий. — Да я его за миллион рублей не возьму. Сегодня по его почину Горназ закрыли, а завтра он у нас почин устроит? Да это же не работник… Это… Это бомба замедленного действия! — четко сформулировал Сычкин.

18

Осенний дождь сбивал с деревьев последние осенние листья. Фигуркин отряхнул плащ и с небольшим чемоданом в руках вошел в подъезд музея.

— Давненько вы у нас не показывались! — сказала билетерша у входа. — В отъезде были?

— Вот именно.

Он прошел по залам и, как обычно, присоединился к группе экскурсантов.

Девушка рассказывала о картинах, и он снова слушал ее голос.

— Ну вот и все, товарищи! — сказала она. Экскурсанты разошлись, и впервые за все время Костя и девушка, которую Фигуркин называл Леной, по-настоящему остались вдвоем.

— Здравствуйте, — подошла к Фигуркину девушка. — Почему вы так долго не приходили?

— А разве вы меня знаете? — удивился Костя.

— Конечно. Вы тот самый Фигуркин. И вы были у нас в музее двадцать три раза.

— Двадцать четыре, — уточнил Костя.

— Значит, я вас не сразу заметила. Почему вы так долго не приходили?

— Я работаю теперь в другом городе. Ну и вот… приехал повидать вас.

— И очень хорошо сделали. Меня зовут Тоня. А далеко вы теперь работаете?

— Меня зовут Костя. И работаю я недалеко. При желании часа за три можно добраться.

— Поездом?

— Самолетом…

Они шли по улице. И дождь, отступая перед ними, переставал моросить…

— А когда вы уезжаете?

— Еще нескоро. Ночью.

— Жаль. Я думала, вы к нам надолго приехали.

— Так я еще приеду! Надолго приеду. Насовсем. Вот только кончу работу над одним интереснейшим прибором — и приеду.

— А что это, если не секрет?

— Я, Тоня, знаю, кажется, как сделать такой прибор, который будет абсолютно точно определять, годится ли человек для той должности, которую он занимает, или нет. Понимаете?

— Понимаю, что у вас скоро начнутся новые неприятности.

Костя рассмеялся.

— А вот тот самый магазин уцененных товаров, где я купил тогда ВКУС. Зайдемте? Может, там еще что-нибудь интересное найдется.

А в магазине было все по-прежнему. Те же картины, те же люстры и те же юные продавцы, без устали оттачивающие искусство игры в настольный теннис.

— Пусть победит сильнейший! — сказал Фигуркин.

— Спасибо! — дружно ответили продавцы, не прекращая игры, но стараясь быть взаимно вежливыми с покупателями.