Тайна, покрытая мраком - [4]

Дядя Вася — золотые руки

Будильник, как обычно, зазвонил ровно в семь. Трезвонил он до тех пор, пока специальный фотоэлемент не отметил, что я уже открыл глаза. Да и как я мог не проснуться, если часы подключались к особому устройству, которое при первом звонке будильника начинало трясти кровать и стаскивать с меня одеяло. Эта аппаратура стоила недешево, но работала четко и безотказно.

Стоя под душем, я быстро пришел в себя. Вода была холодной, чересчур холодной. Однако сделать ее теплей я не мог: температурой воды занимался электронный терморегулятор, точно знавший, какой именно водой мне следует умываться по утрам. Регулятор, естественно, не знал жалости, и ради укрепления моего здоровья я готов был на любые жертвы с моей стороны!

Ровно в половине восьмого завтрак был уже на столе. Мой электронный повар стоил дороже самого дорогого автомобиля. Он хранил в своей памяти тысячи кулинарных рецептов и мог приготовить шашлык по-карски, лангусты по-испански, суточные щи по-гавайски и такую стерляжью уху, которую можно отведать только в Конго (Браззавиль).

Однако лично меня мой электронный повар кормил одними лишь манными кашками, рисовыми да морковными котлетками и постными овощными супами. Такое меню составил для меня врач-диетолог из нашей районной поликлиники. А электронные повара программировались так, что нарушить приказ участкового врача они были просто не в состоянии.

В результате сегодня передо мной стояла жиденькая овсяная кашка, манный пудинг, политый розоватым сиропом, и ацидофилин.

— Где солонка? — раздраженно спросил я.

— Чрезмерное потребление соли вредно для организма. Так сказал Сам Участковый Врач! — Последние слова электронный кашевар произнес с явным трепетом.

— Но каша совершенно не соленая! — продолжал настаивать я.

— Предварительный анализ вашей каши показал, что количество соли в ней строго соответствует норме.

— И все-таки она абсолютно безвкусная!

— О вкусах не спорят.

В восемь часов я сел за письменный стол и, заложив в машинку чистую страницу, задумался над первой фразой. В 8.05 послышался нежный звон видеофона, и на экране появилась моя приятельница Мика.

— Вы уже проснулись? — весело спросила она.

— Нет еще, — хмуро ответил я.

— А почему же вы не в постели, а за столом? — тотчас нашлась наблюдательная Мика.

— Потому что я всегда так сплю! — остроумно парировал я.

— Всегда спите за письменным столом? — удивилась Мика.

— Нет, иногда и за обеденным…

Так содержательно и интересно мы проговорили минут двадцать. После чего я решил больше на вызовы видеофона не отвечать и поручить это дело электронному секретарю.

Этот секретарь был великолепным и надежным помощником. Он никогда ничего не путал, не терял, не забывал, — короче, не знал ни одной человеческой слабости. И вот тут-то создатели этого замечательного аппарата где-то в чем-то перестарались. Секретарь, например, совершенно неспособен был лгать, и такой, казалось бы, пустяковый дефектик часто ставил меня в неловкое положение. Вот и сейчас вместо того, чтобы просто отвечать всем звонившим мне, что меня нет дома, электронный секретарь с какой-то тупой честностью объяснял, что я в данный момент занят и потому разговаривать с ними не смогу. Я понимал, что такой честный ответ обижает всех моих друзей, и это отвлекало меня от работы. Я не написал еще ни одной фразы и страшно хотел, чтобы видеофон сломался или испортился хотя бы на три часа. Но, как вы сами понимаете, этого не могло произойти: наша аппаратура отличалась, увы, самой высокой степенью надежности и никогда, к сожалению, не портилась!

Я сидел расстроенный и мрачный, тупо глядя на пустую страницу… И вдруг понял, кто меня может спасти: дядя Вася, вот кто! Да как я мог забыть об этом замечательном умельце, об этом мастере на все руки? Как я мог забыть про Василия Емельяновича, о невероятной смекалке которого ходили легенды! Это он, орудуя молотком и зубилом, мог исправить любой телевизор. Это он, шуруя разводным ключом и отверткой, налаживал и улучшал сложнейшие вычислительные машины! И он же однажды с помощью двух шурупов, зубочистки и дамской шпильки починил атомный реактор!

Я бросился к видеофону. Дядя Вася, к счастью, был дома.

— А чего же не приехать? — легко согласился он. — У меня как раз сегодня отгул.

Вскоре Василий Емельянович был у меня. Выслушав мою просьбу, он не удивился, вынул из кармана отвертку, что-то в видеофоне подкрутил, что-то открутил, что-то прикрутил, и через пять минут видеофон мой, слава богу, уже не работал.

— Чинить начнут — за неделю не починят! — обнадежил меня умелец.

И тогда я робко спросил, нельзя ли как-нибудь разрегулировать электронного повара так, чтобы он слушался не диетолога, а меня?

— Почему нельзя? — оказал дядя Вася. — Дело нехитрое.

Он подошел к электронному повару, извлек из кармана электропаяльник, что-то отпаял, что-то припаял, что-то перепаял, и повар по моей команде стал безропотно выдавать шашлыки, лангусты, перуанские пельмени и такую стерляжью уху, которую можно отведать только в Конго (Браззавиль).

Потом дядя Вася вытащил разводной ключ, пассатижи и занялся электронным секретарем. Тут ему пришлось здорово повозиться: секретарь был тверд, как скала, и из него, казалось, невозможно было выжать ни одного слова неправды. Но Василий Емельянович не сдавался. Он что-то откручивал, что-то закручивал, что-то паял-перепаивал. В комнате пахло горелой резиной и оловом. И в конце концов человек победил: электронный секретарь начал говорить, что я на совещании, что меня вызвали в министерство, что я уехал в командировку… И слова его звучали так правдиво, так убедительно, что не поверить его вранью было просто невозможно!