Тайна, покрытая глазурью - [65]

— А я об этом! И прекрати на меня орать! — Я с табурета спрыгнула, от Лёшки отошла, поправила манжет блузки. — Значит так, мои дорогие, ситуация такая: я ваши задницы прикрывать не буду. Мне хватило вчерашнего, поверьте. И если я узнаю, что вы причастны к исчезновению этого самого Есина, не к ночи он будет помянут, все вопросы от московских товарищей будут к вам. Если у вас нет мозгов или атрофировался слух, то это ваши проблемы. Я не нанималась исправлять ваши косяки.

— Как интересно, — зло усмехнулась Лиза.

Я повернулась к ней.

— Правда? Тебе интересно? Ты бы этот самый интерес проявляла прежде, чем задницей крутить!

Сестра ко мне подошла и с вызовом посмотрела.

— Ты никак не успокоишься, как посмотрю.

Я руки в бока упёрла.

— Ты специально меня злишь?

Она усмехнулась. Мы смотрели друг другу в глаза, но потом Лиза всё-таки отступила. Я видела, что она захмелела, и поэтому связываться с ней мне хотелось, но я тоже была на взводе, и не была уверена, что смогу молча развернуться и уйти.

— Лёшка, ты во всём виноват, — выдала она. — Держал бы бабу в постели, и всё было бы нормально, её бы на сторону не потянуло. А ты всё сюсю-мусю. Вот тебе и результат!

Горин откровенно поморщился, глядя на неё.

— Ты бы хоть заткнулась.

— А что вы мне все рот затыкаете? Я не права? Никак она мне простить не может… свои попранные чувства.

Олег кинул на меня быстрый взгляд, видимо, он был отлично осведомлён о корне нашего с Лизкой недавнего конфликта. А если он, то и Горин.

Как, оказывается, у нас всё ловко закручено. Только Данилова не хватало для полноты картины, чтобы он в сторонке стоял и смеялся надо мной.

— Кстати, о чувствах, — сказала я, наблюдая за тем, как сестра устраивается в кресле и закидывает ногу на ногу, — Андрей просил тебе передать его пламенный привет. Ты весьма облегчила ему задачу. Ты настолько дура, что ему даже спать с тобой не пришлось, ты и так ему наглядно продемонстрировала, как у нас дела обстоят.

Лиза замерла с бокалом у губ, на меня смотрела, а я наконец почувствовала удовлетворение, пусть и похожее больше на злорадство. Кивнула, подтверждая свои слова.

— Он прав: дурища.

Я из гостиной вышла, дверь за мной захлопнулась и тут же снова открылась, за спиной послышались быстрые шаги. Я даже оборачиваться не стала.

— Найди мне Есина, — сказала я. — Хоть из-под земли достань.

— Найду, — с готовностью отозвался Халеменчук. И тут же взял меня за локоть. — Лиля, подожди.

Я шаг замедлила, и не стала спорить, когда он вывел меня на веранду. Я устало опустилась в ближайшее кресло и посмотрела на свои руки, а не на Аркадия Николаевича. Тот присел передо мной на корточки. — Расскажи мне всё.

— Про ночь? — Он кивнул. — Нечего рассказывать, мне ничего не сделали, пальцем не тронули. Не переживай. — Я знала, что этот инцидент он станет переживать, как собственный промах, огромную недоработку. А недоработки Аркадий Николаевич не уважал. — Их интересовал Есин.

— А ты?

— Я? — Я нервно улыбнулась. — Я больше интересовала Данилова.

Халеменчук чертыхнулся.

— Он мне сразу не понравился.

Я усмехнулась.

— Он всем сразу не понравился. Кроме меня. Я тоже дура?

Халеменчук поднялся, прошёлся мимо меня туда-сюда.

— Ты не дура. Просто ты… — У него даже слов не находилось, и я подсказала:

— Влюбилась. Что ж, и на старуху бывает проруха.

— Хочешь, я его найду?

— Чего его искать-то? Я и без того знаю, где он.

— Ты не поняла…

— Я всё поняла. Не надо. Он свою роль сыграл, и сыграл на отлично. В чём его винить? Разве это не наша любимая присказка: каждый зарабатывает тем, что умеет. Он умеет именно это.

— Баб соблазнять?

Я помолчала, тёрла пальцами плетёные подлокотники кресла.

— Нет, Аркадий Николаевич, забираться человеку в голову и узнавать всё. Димка говорит, он гений.

Халеменчук долго на меня смотрел.

— Что значит, всё?

Я широко улыбнулась, не сводя глаз с обвитой диким виноградом балюстрады.

— То и значит. — Рывком с кресла поднялась, но прежде, чем уйти, добавила: — Думаю, он знает, кто ты. Имя следователя в том деле тоже частенько фигурировало, так что… Ты сам знаешь, как себя вести, я даже не предостерегаю, лишь сообщаю. И найди мне Есина, — снова попросила я, в глаза ему наконец посмотрела. — Нам нужно хоть что-то. И за умниками этими присмотри.

— А ты куда?

— Домой, — удивилась я.

— Не думаю, что это хорошая идея. Останься здесь, хоть на пару дней. Как раз за умниками и присмотришь, — добавил он негромко, проходя мимо меня. Я взглядом его проводила, но он уже вышел, не сказав мне больше ни слова.

В доме воцарилось неприятное напряжение и тишина. Все спрятались по углам, не желая общаться, или боялись проболтаться, кто знает, у каждого свои скелеты в шкафу. Только Денискин голос и слышался то в одной комнате, то в другой. Из-за племянника я по большей части и осталась. Пекла с ним кексы с брусникой, слушала его истории, о том, что с ним случилось на этой неделе в детском саду, разрешила смотреть мультфильмы в своей комнате. Мы валялись на кровати, Дениска яблоко жевал и таращился в экран, а я рядом с ним лежала, смотрела в потолок и пыталась понять, где же я промахнулась. Где? Или не могла не промахнуться, доверившись в какой-то момент родным, как казалось, людям. Так хотелось избавиться хоть от части ответственности, и я была уверена, что Олег-то не подведёт, он всегда казался мне самым разумным и осторожным. Даже не Горин, к которому я питала определённые чувства, я Олегу больше доверяла. Но он хоть и продолжал отнекиваться, но я была уверена, что он в истории с исчезновением Есина замешан. Потому что по-другому никак не получалось. Я раз за разом раскладывала в уме возможные варианты событий, но обойти Олега никак не получалось. Он единственный, кто с пропавшим общался; он единственный, кого можно было соблазнить и что-то ему посулить; единственный, кто мог пострадать от действий Есина. Конечно, он не стал бы рисковать один, он точно втянул в это Лёшку, но теперь оба упорно отмалчиваются. А что это значит? Значит, что всё плохо. Скорее всего, Есина в живых нет. Захотелось застонать в голос от чужой непроходимой глупости, но я из-за Дениски сдержалась.