Тайна парагвайского золота (Парагвайский маугли) - [24]

Дождь, молнии и гром царствовали в угрюмой, темной сельве. Какое-то испуганное животное задело его, пробегая мимо. В дупле дерева мрачно ухнул филин. Вдалеке ягуар несколько раз ответил рычанием на раскаты грома.

Было совершенно темно, и только молнии на секунду расцвечивали небо, и их огненные вспышки сквозь листья освещали поляны.

Вслепую, двигаясь на ощупь, он нашел поляну и присел отдохнуть на поваленном стволе дерева. В таком положении, постоянно думая о том, что его, наверное, ищут вооруженные надсмотрщики, он, конечно, не мог заснуть. А ему так надо было поспать хотя бы час!

В какую-то минуту усталость овладела им, и он уже не чувствовал, что падает. Он не понимал, что делает здесь, на этом бревне, под бесконечным дождем, усталый, в разорванной одежде.

Физическая усталость и тоска начисто лишили его способности думать. Он попытался упорядочить свои мысли, но воспоминания унесли его в прошлое. Настоящее сделалось нереальным, непонятным, мысли его витали в далеком прошлом.

Ветер с юга разогнал тучи; видна была бесконечная топь. Солнце начало посылать свою светлую улыбку земле, когда люди, преследующие Хакобо, натолкнулись на его распростертое в грязи тело.

Это были надсмотрщики, которые занимались тем, что постоянно запугивали пеонов и охотились за ними с ружьями в лесу, когда те пытались бежать.

- Давай, вставай, сукин сын! - крикнул один из преследователей, ударив Хакобо в живот. Сильный удар привел его в сознание. От боли он застонал и перевернулся в луже на живот. Удар кнута из кожи ящерицы больно ожег тело, заставив снова перевернуться. Он тяжело упал в грязь.

Тот же самый голос продолжал:

- Давай, вставай!

С большим трудом он встал на четвереньки, чтобы потом подняться на ноги, но последовавший за ним страшный удар ногой опять повалил его.

Приземистый худой мужчина с бегающими глазами подошел к Хакобо и завязал ему веревкой руки за спиной, сделал затяжную петлю и накинул её на тело Хакобо. Потом резко дернул за другой конец веревки. Хакобо посмотрел на него: ненависть застилала ему глаза. Чем еще, кроме презрения, мог он ответить этим людям?

- Пошел, вонючий пес!

И начался обратный путь.

Его окружили пятеро мужчин, вооруженных ножами, пистолетами и винтовками. Все били его и осыпали градом ругательств. Так он возвращался на плантацию йерба-мате.

Они шли все утро. Солнце золотило листья и отражалось в зеркалах лужиц, оставшихся после вчерашнего дождя. Испуганная стая попугаев пролетела над ними. Носились вороны, выслеживая падаль.

По подсчетам Хакобо, где-то в полдень его охранники остановились, чтобы поесть. Хакобо молча смотрел, как они ели и пили из своих фляжек. Хакобо чувствовал, что голод будто вонзал в него ножи, в пустом желудке бурчало. Но он думал не о еде. Еда, приготовленная Ансельмо, осталась почти нетронутой. Его желание - найти реку не сбылось. На другом берегу свобода, и там они не могли бы его найти; там была другая страна, но туда ему уже не попасть. Приземистый мужчина достал из своей сумки кусок жареного мяча, смазанного маниоковой подливой, и поднес его ко рту пленника, словно на самом деле собирался дать ему поесть.

Хакобо, несмотря на сильный голод, отвернулся. Охранник провел куском мяса по его губам, по лицу и бросил мясо в грязь.

- Ха-ха-ха! - громко захохотал приземистый, - ты хочешь есть и не жрешь, ненавидишь меня, - сказал он и ударил Хакобо в лицо.

Красный густой ручеек потек из его носа к губам. Он почувствовала солоноватый вкус крови. Хотел вытереть рот, но завязанные руки напомнили ему о бесполезности этой затеи.

Охранники обозлились ещё больше его стойкости.

- Как придем, управляющий тебя накормит как следует! - ответил худой мужчина с бегающими глазками.

- Он съест по крайней мере сотню кнутов! - цинично добавил другой. Охранники спрятали остатки пищи и снова пустились в путь, затрудненный слякотью и постоянными падениями совсем обессилевшего Хакобо.

х х

х

Они пришли в поселок на следующий день, когда солнце уже садилось. Облака мирно плыли по небу, а внизу, на земле, между соломенными хижинами по грязи шел, спотыкаясь, человек с веревкой на шее.

Пеоны, возвратившиеся с работы, с состраданием смотрели на пленника. Их землистые лица, обожженные солнцем, выражали печаль и тревогу.

Так дошли они до центра маленького поселка и остановились. Хакобо не мог больше сделать ни шага. Его силы остались в сельве, отмечая путь неудавшегося освобождения.

Из большого дома, где помещалось управление, вышел управляющий. Это был Эрнесто Мюнцель, сын хозяина и управляющий плантации.

- Сам молодой хозяин пришел! - воскликнул кто-то из пеонов с надеждой в голосе, что расправы не будет.

Об этом же подумал и Ансельмо. Ведь управляющий ещё молод и потом он сын хозяина, может, и простит пеона. Но он понял, что ошибся.

- Я же говорил, что далеко ты не уйдешь! - громко сказал управляющий голосом, в котором слышались угроза и ярость.

- Он далеко ушел, мы с трудом нашли его, - пояснил приземистый, который больше других злился на пленника, таким образом напоминая о себе.

- Я тебя научу, как надо себя вести, негодяй! - зарычал управляющий и ударил Хакобо.