Тайна особняка на Даффодил-Террас - [4]

Печальные родители взирали на происходящее издалека, отдав нити судьбы в его руки. Они ничего не понимали в подобных вещах и не пытались торопить события. Их бледнолицее дитя не рассматривало гостя в качестве кавалера; девушка относилась к нему со всей возможной терпимостью, в симпатиях своих явно склоняясь к более шумному кузену. Жизнь текла своим чередом, а грядущее постепенно обретало все более определенные очертания.

Дикая комета, достигая время от времени перигея, то и дело вспыхивала на горизонте. В последнее время, однако, ее появления участились: раз в полгода, раз в месяц, в полмесяца — непременно происходило что-нибудь безобразное, требовавшее для устранения себя помощи в виде каких-то экстренных расходов. Время от времени родители получали требования перевести деньги по тому или иному адресу, угадывая за этим нечто отвратительное, грозившее оглаской, — и каждый раз успевали ценой величайших жертв отвести беду. Испытаниям этим не было видно конца. На их лицах, и без того опечаленных, стала появляться печать измученности.

VI

В последнее время финансовое положение отца стало ухудшаться. Бизнес не терпит беззаботности в критических ситуациях. Потеряв крупную сумму денег, мистер Джой воспринял известие без всяких волнений. Он, конечно, попытался восстановить ущерб, но приложил к тому недостаточно усилий, и все оказалось тщетно. Денег как ни бывало — но что значит весь этот мусор для старого coeur brise![1] За дальнейшим развитием событий он следил разве что из любопытства. И деньги, как вода, стали утекать у него меж пальцев.

Однажды вечером мистер Джой недвусмысленно сообщил жене, что с этого момента им придется жить экономно, во многом себе отказывая, потому что он угодил в серьезный переплет и почти лишился средств. Женщина восприняла это известие с куда большим волнением, чем можно было предположить, зная о том, какое уныние царит в ее душе. Переживая по поводу этого пренеприятнейшего сюрприза, она думала не о себе и даже не о белолицей дочери, а о той самой безумной комете, которая продолжала свое сверхскоростное движение по спирали, совершая по пути невероятные выходки.

Миссис Джой давно уже втайне от всех снабжала его деньгами; подпитывала это ненасытное пламя ради каких-то надежд в будущем, ущемляя себя даже в том малом, что еще могла себе позволить. Но деньги уходили в бездонную бочку. Душа матери полнилась ужасным предчувствием: наступит день и сгубивший душу юноша совершит такое, о чем узнает вся страна. Теперь она стремилась лишь к одному: малыми подачками отвратить неминуемую катастрофу.

В том, что судьба преподнесет ей перед смертью что-то ужасное, миссис Джой не сомневалась и жаждала одного: отсрочить неотвратимое. Ужас перед будущим мучил ее по ночам, лишая остатков сна. Она не находила себе покоя и днем, но хуже всего — вынуждена была страдать молча, не рассчитывая на поддержку. У мужа было достаточно своих проблем, и кроме того, о безобразиях своего отпрыска она рассказывала ему далеко не все.

Так за безупречно чистым фасадом стали складываться воедино зловещие фрагменты общей картины; каждый из ручейков вливался в общее русло из какого-то собственного источника, оставляя непосвященных в неведении. У отца была своя беда, у матери — своя. Вечерний визитер мучался собственными мелкими беспокойствами, а белолицая дочь жила с печалью оттого, что невеселы родители. Несколько попыток повернуть вспять колесо фортуны закончились безрезультатно, и стало ясно: семья может позволить себе теперь лишь самое скромное существование, а к концу года вынуждена будет покинуть великолепный кирпичный дом и отправиться на поиски нового жилья.

И тут в поведении белоликой девушки стали заметны перемены. Она начала проявлять благосклонность к гостю, потакая ему во всем, и почти порвала с кузеном. Кто-то в сказанном усомнится, но у нее были лишь самые благие намерения. Она решила спасти дорогих ей людей от катастрофы, каких бы жертв ей это ни стоило. Когда перед семейным кораблем возникают рифы, любовь кузена превращается в обузу, которую тут же бросают за борт.

VII

Нить повествования привела нас к темному осеннему вечеру. Ноябрь — вообще месяц несчастий, во всяком случае, для них он охотно предоставляет самые подходящие декорации. В тот вечер супруги сидели в полумраке, каждый думал о своем горе. Дела шли все хуже. Тучи начинали сгущаться над их головами, и оттянуть беду можно было не более, чем на месяц. Мистер Джой не был готов к кризису: он не отличался решительностью — принадлежал, скорее, к числу тех, кто готов сдаться без боя.

В дверь постучали — почтальон принес письмо. Принято считать, что в тяжелые минуты все вести — дурные. Миссис Джой распечатала конверт и прочла следующее:

«Мадам!

Мне жаль расстраивать Вас этим печальным сообщением, но будет лучше, если Вы все узнаете сразу. Недавно мне был предъявлен к оплате чек, содержащий нечто, напоминавшее мою подпись. Я тут же понял, что имею дело с фальшивкой, и ни на минуту не усомнился в том, чьих рук это дело. От профессиональных услуг Вашего сына мне, как Вы знаете, пришлось отказаться около месяца назад; вскоре, однако, он был найден и признал свою вину. Я долго колебался между общественным долгом и дружескими к Вам чувствами, боясь ошибиться в своем решении. Прекрасно понимая Ваши трудности, готов ограничиться суммой в 150 фунтов — в случае выплаты, не стану давать делу дальнейшего хода. Надеюсь, что это послужит хорошим уроком молодому человеку. Деньги мне потребуются через несколько дней, поскольку чек должен быть оплачен. Искренне Ваш, мадам,