Тайна одной лаборатории - [9]

Где сейчас Владимир? Не грозит ли ему опасность?

— Свяжись с капитаном, — приказал Киру штурман.

— Слушаю, тотчас ответил робот.

Включив свободным щупальцем селектор, Кир вызвал седьмой отсек. Несколько раз повторил он вызов, но ответа не последовало.

— Проверь все секторы, — сказал штурман. — Возможно, капитан в аппаратном отсеке.

Но все отсеки молчали.

Штурману было ясно, что только четырёхметровый нейтритовый слой предохраняет жилой отсек от смертоносного излучения. Известно было Ивану и то, что в боковой части корабля, куда направился капитан, защитный слой на переходах был гораздо тоньше…

Несколько мгновений Иван Орлов раздумывал, прежде чем принять решение. В условиях повышенной тяжести вести как следует корабль из всех роботов мог только Кир — у остальных это получалось гораздо хуже. Человек в таких условиях еле-еле мог пошевелить рукой. Но Кир обладал повышенной чуткостью и восприимчивостью. Его «глаза» и «уши» улавливали самые слабые сигналы, которые никто из роботов уловить не мог. И штурман решил отправить Кира на поиски капитана.

Кир получил команду. Перебирая щупальцами, он переместился к люку и, мощным движением открыв его, ринулся вперёд. Люк глухо захлопнулся за роботом.

Иван Орлов продолжал напряжённо следить за пультом.

В сплошном густом тумане, который сконденсировался из многочисленных вспышек, человек ничего не мог бы разобрать. Владимир Искра, закрыв глаза, привалился спиной к переходному люку. Положение его было безвыходным: второй люк, ведший из коридора в седьмой отсек, также оказался заклиненным, и путь назад был отрезан. Задыхаясь от недостатка кислорода, капитан сумел всё-таки исследовать загадочное явление. Он пришёл к выводу, что по каким-то причинам в нейтритовой обшивке «Дракона» возникли вихревые токи — токи Фуко. Они оказались настолько мощными, что спаяли края люков со стенками. Этому помогло то, что люки были идеально герметичными. Стальная мышеловка захлопнулась…

Сильно припекает солнце. Душно! Вероятно, будет гроза. Владимир сбрасывает рубашку и остаётся в одной майке. Он спешит, он очень спешит! Узкая тропинка прихотливо вьётся, а на неё с двух сторон наступает густая и высокая, выше пояса, трава. Владимир на ходу срывает травинку и жуёт. Вот, наконец, и берёзовая роща. Здесь как будто прохладнее. Сильной загорелой рукой Владимир вытирается, лицо его влажно от пота. Оглядывается: кажется, он пришёл сюда первым. Ну что ж, он будет ждать!

Владимир сел на поваленное бурей дерево, задумался. Внезапно сзади послышался лёгкий шорох, и не успел он оглянуться, как две тёплые ладони закрыли глаза.

— Володя!

— Рени!

— Ты знаешь, я наблюдаю за вашей милостью уже минут пятнадцать. Вы так молоды и уже так серьёзны! Правда, таким и подобает быть новоиспечённому астронавту, — добавила Рени со смехом. — А скажи, — если бы я не появилась, ты бы долго смог ждать меня?

— Хоть всю жизнь.

— Сегодня со мной случилась необыкновенная история, — сказала Рени, поспешно переводя разговор на другую тему. — Решили мы со Стеллой после утренних занятий прогуляться. И за волейбольной площадкой наткнулись на чей-то реалёт. Такой красивый, новый! Осмотрели мы его, а потом как-то незаметно очутились в кабине. А там пол и стены прозрачные, и всё-всё видно вокруг. Потом Стелла сказала: «Давай прокатимся!» — Я ей отвечаю, что не умею вести реалёт. «А я, говорит, — умею: меня брат немного подучил». Поколдовала она возле пульта, и вдруг мы как взовьёмся! Пролетели Интернатский городок, летим уже над Плато ветвистой пшеницы. А скорость всё растёт. Крылья реалёта поблёскивают на солнце, точь-в-точь стрекозиные.

— Я рад, — заметил Владимир, когда Рени остановилась, чтобы перевести дух.

— Чему?

— Тому, что у меня такая смелая подруга.

— Смелая, да не совсем, — рассмеялась Рени. — Ты вот послушай, что было дальше. Прошло минут двадцать, и решили мы возвращаться. Стелла опять начинает манипулировать, но не тут-то было! Машина не разворачивается, и баста! Стелла побледнела как мел, да и я, наверно, была не лучше. Но самое обидное то, что при двигателях имелся автопилот, а включить его мы не умели. Я отодвинула Стеллу и стала сама хозяйничать у пульта. И вдруг сзади раздался страшный рёв, и нас отбросило к стенке: я нечаянно включила главный двигатель. И тут же высота стала падать, и мы понеслись на бреющем полёте. Плато пшеницы уже кончалось, и впереди выросла огромная башня, как из кружева…

— Знаю радиомаяк для космических кораблей. Ну?

— И мы летим прямо на эту башню. Я закрыла глаза и только успела подумать: жаль… Володя будет ждать меня, а я не приду… А когда раскрыла глаза — никакой башни уже не было. Можешь себе представить, в каком мы были состоянии!

— Представляю.

— Хорошо, что я догадалась включить передатчик. Вот когда мне пригодилось, что ты научил меня с ним обращаться! Я стала посылать в эфир сигналы бедствия. И через минуту-две получаю ответ: «Что произошло? Кто вы? Сообщите координаты». Отвечаю…

— Как же ты указала координаты?

— На пульте была стереокарта, а на ней каждые пять секунд вспыхивала точка и показывала, где мы находимся. Кое-как рассказала я, что случилось, и слышу в ответ: «Всё будет в порядке. Слушайте меня. У вас какой автопилот?» — «АРД-30» — «Хорошо. Совместите середину визира подвижной шкалы со светящейся точкой. Есть?» — «Есть». — «Теперь наберите на клавишах нижнего датчика координаты места назначения». — «Но мы их не знаем». — «Не знаете?» — удивился голос. — «Тогда вот что: летите сюда. Набирайте на клавишах цифры, я буду диктовать…»