Тайна одинокой леди - [15]

– Боялась... – сквозь рыдания выдавила женщина. – Боялась, я же видела твое лицо, когда ты уходил! Чувствовала, чувствовала! И вот... вот... такое!

Бережнов нервно принялся гладить жену по плечу, говоря какие-то успокаивающие слова. Но Регина не слышала его, ее рыдания явно переходили в истерику. Невольно к ней подключилась и Оля Бондаренко. Видя вздрагивающую от слез женщину, она вдруг снова принялась шмыгать носом и всхлипывать, а затем заревела в голос, некрасиво скривив накрашенный шоколадно-красной помадой рот.

Меня начало напрягать все это, и я достала из сумочки мобильник и, набрав ноль-два, решительно проговорила в трубку:

– Алло, милиция? Центральная, двадцать четыре...

Никого из знакомых мне среди прибывших стражей правопорядка не было, да я не особенно на это и рассчитывала. Главное, что меня волновало, это предварительное мнение экспертов, которое могло быть высказано непосредственно на месте.

Однако ничего крайне интересного не услышала. Представившись следователю другом семьи Бережновых, я смогла поприсутствовать при осмотре места происшествия.

Эксперт, осмотревший тело, сказал лишь, что смерть наступила не больше часа назад. Это означало, что Артем умер совсем незадолго до прихода Оли. Если, конечно, не она его убила. Причину смерти так сразу он назвать не мог, но определил, что у Артема имеются две раны головы – одна на затылке, другая на виске, и, скорее всего, именно последняя и привела к его смерти.

Оставив Бережнова и Ольгу давать показания, я извинилась и покинула их, посчитав, что пока моя миссия закончена. Перед уходом видела, что бьющейся в истерике Регине был сделан укол, по-видимому, успокоительного. Оля держалась лучше, хотя периодически тоже ударялась в слезы.

Заверив Бережнова, что позвоню ему днем, я поехала к себе домой.

В своей квартире скинула на ходу одежду и буквально упала на постель. Проспав несколько часов, проснулась и увидела, что часы показывают девять утра.

Быстро приняв душ и позавтракав, позвонила Бережнову в офис. Голос Анжелики Гвоздиковой ответил, что Владимира Алексеевича нет, но есть Аркадий Дмитриевич. Попросив соединить меня с Городецким, я через полминуты услышала его сдержанный голос:

– Да?

– Аркадий Дмитриевич, это Татьяна Иванова. Тут случилась большая неприятность, не знаю, в курсе ли вы...

– Да, знаю, – коротко ответил Городецкий. – Владимир уже звонил. Он сейчас дома, сказал, что на работе, естественно, сегодня не появится. Я, кстати, тоже собираюсь пробыть здесь недолго и ехать к нему. Он просил передать, если позвоните, чтобы вы также подъехали к нему домой...

– Да, безусловно, – сказала я. – Когда было бы удобнее?

– Давайте договоримся на одиннадцать, постараюсь освободиться к этому времени.

– Отлично, ровно в одиннадцать буду там, – проговорила я и отключила связь.

* * *

Обстановка в гостиной Бережновых, где совсем недавно царило, пускай и несколько напускное и официальное, но все же веселье, была гнетущей. Сумрачные лица, опущенные вниз взгляды, сжатые ладони, нервные движения. Городецкий и Бережнов сидели молча передо мной, и наконец Владимир разлепил губы и начал говорить:

– В связи со случившимся, Татьяна Александровна, прошу вас расследовать уже теперь смерть моего брата.

– Да, понимаю, для вас это важнее, – тихо отозвалась я.

– Дело еще и в том, что я считаю – его смерть связана с пропажей тех денег... Не может не быть связана, – категорично добавил он. – Вознаграждение, разумеется, будет выше.

– Хорошо, – сказала я, а про себя подумала, что в моей практике было много дел, где преступления, вроде бы складывавшиеся в цепочку, на самом деле оказывались не связанными между собой. – Вы по-прежнему никого не подозреваете?

– Нет. У меня, откровенно говоря, голова кругом пошла, – признался Бережнов.

– Почему вы тогда считаете, что эти преступления связаны?

– Думаю, что Артем по простоте душевной мог кому-то проболтаться насчет денег.

– То есть он выступил в роли наводчика? – решилась уточнить я.

– Возможно, но совершенно невольно. Во всяком случае, не вижу других причин для того, чтобы убить его.

Я перевела взгляд на Городецкого, желая услышать его мнение. Аркадий сидел, по-прежнему уставившись в стол, и всем своим видом выражал скепсис. Бережнов тем временем продолжал:

– Возможно, Артем и не был образцом для подражания, тем не менее... Просто в среде этих творческих людей много всяких проходимцев.

– Но как они достали ключ? – подал реплику Городецкий.

– Вот именно! – согласилась я.

– Одним словом, не знаю, – раздраженно отмахнулся Бережнов. – Я и так стараюсь вам помочь, чем могу, и даю направление. У меня вон еще и с женой проблемы. Наркотики приходится вкалывать для успокоения. Понимаете, она всегда возилась с Артемом, когда он был еще маленький, можно сказать, воспитала его. Воспринимала его как родного сына. Родители наши умерли рано, так что...

Бережнов развел руками и грустно вздохнул.

– Скажите тогда мне, что вы имеете в виду под творческой средой? Имена, фамилии, организации...

– Имен я, к сожалению, не знаю. Знаю только, что Артем пытался сотрудничать с каким-то издательством...