Тайна моего мужа - [42]

В салоне зажегся свет, стал виден пассажир на переднем сиденье. Кто-то из ребят Кингстонов, решила Сесилия. Кингстоны жили через дорогу от них, и трое их сыновей, все разменявшие третий десяток, еще оставались под родительским кровом, пользуясь дорогим частным образованием, чтобы получать бесконечные ученые степени и выпивать в городских барах.

– Если какой-нибудь парень Кингстонов подойдет к одной из наших дочерей, – частенько говаривал Джон Пол, – я буду ждать его с дробовиком.

Сесилия свернула на подъездную дорожку, нажала кнопку дистанционного управления, чтобы открыть гараж, и глянула в зеркало заднего вида. Таксист открыл багажник. Широкоплечий мужчина в костюме доставал оттуда вещи.

Это не был парень Кингстонов.

Это был Джон Пол. Вид мужа в костюме, если он представал перед ней неожиданно, всегда поражал ее – словно ей все еще было двадцать три, а он взял и вырос, и даже поседел без нее.

Джон Пол вернулся на три дня раньше.

Радость в ее душе мешалась с досадой.

Прощай, таинственное письмо! Теперь она уже не сможет его вскрыть.

Сесилия выключила зажигание, поставила машину на ручной тормоз, отстегнула ремень безопасности, открыла дверцу машины и побежала по подъездной дорожке навстречу мужу.

Глава 12

Алло? – настороженно спросила Тесс, подняв трубку городского телефона, и бросила взгляд на часы.

Девять вечера. Это точно не мог быть очередной рекламный звонок.

– Это я.

Голос Фелисити. У Тесс скрутило живот. Сестра весь день звонила ей на мобильный, оставляла голосовые и текстовые сообщение, которые Тесс не слушала и не читала. Игнорирование Фелисити давалось ей с трудом, как будто она принуждала себя к чему-то противоестественному.

– Я не хочу с тобой разговаривать.

– Ничего не произошло, – сообщила Фелисити. – Мы так и не переспали.

– Да бога ради, – откликнулась Тесс, а затем, к собственному удивлению, рассмеялась.

И смех даже не был горьким. Совершенно искренне. Вот же нелепость.

– А за чем дело стало?

Но потом она заметила собственное отражение в зеркале, висящем над столом в маминой столовой, и ее улыбка угасла, точно у человека, уловившего суть жестокой проделки.

– Мы только и можем думать что о тебе, – пояснила Фелисити. – И о Лиаме. Веб-сайт «Постельных принадлежностей» рухнул – неважно, я не хочу говорить с тобой о работе. Я у себя на квартире. Уилл дома. Он выглядит совершенно разбитым.

– Ну вы и жалкие, – заявила Тесс, отвернувшись от своего отражения в зеркале. – Вы оба такие жалкие.

– Знаю, – согласилась Фелисити таким тихим голосом, что Тесс пришлось с силой прижать трубку к уху, чтобы ее расслышать. – Я дрянь. Я из тех женщин, которых мы ненавидим.

– Говори громче! – раздраженно потребовала Тесс.

– Я сказала, что я дрянь! – повторила Фелисити.

– Не жди, что я стану с тобой спорить.

– Я и не жду, – ответила Фелисити. – Ничего подобного.

Повисло молчание.

– Ты хочешь, чтобы я нормально к этому отнеслась, – предположила Тесс, которая слишком хорошо их знала. – Ведь так? Ты хочешь, чтобы я все уладила.

Это была ее работа, ее роль в их тройственном союзе. Уилл и Фелисити причитали и неистовствовали, раздражались из-за клиентов, обижались на посторонних, стучали по рулю и кричали: «Да вы что, шутите?» Задачей Тесс было успокаивать их, улещивать, уговаривать в духе «стакан наполовину полон, все еще уладится, утро вечера мудренее». Как они вообще могут завести интрижку без ее помощи? Им нужна рядом Тесс, чтобы сказать: «Вы ни в чем не виноваты!»

– Я этого не ожидаю, – возразила Фелисити. – Я вообще ничего от тебя не ожидаю. С вами все в порядке? Как Лиам?

– У нас все хорошо, – отчиталась Тесс.

На нее накатила сокрушительная усталость, а с ней пришла и полусонная отстраненность. Эти бесконечные эмоциональные качели просто выматывали. Она подтащила к себе придвинутый к столу стул и села.

– Лиам с завтрашнего дня начинает заниматься в школе Святой Анджелы.

«Полюбуйся тем, как я продолжаю жить дальше», – подразумевалось под этим.

– Завтра? К чему такая спешка?

– Там будет охота на пасхальные яйца.

– А, – протянула Фелисити. – Шоколад. Криптонит[12] Лиама. Его же не будет учить какая-нибудь из тех чокнутых монашек, которые преподавали нам?

«Не смей болтать со мной, как будто все в порядке!» – подумала Тесс.

Но почему-то продолжала разговор. Она чересчур устала, а привычка общаться с Фелисити слишком глубоко въелась в душу. Она болтала с Фелисити каждый день на протяжении всей своей жизни. Ведь это была ее лучшая подруга. И единственная.

– Все монашки уже скончались, – ответила она. – Но физкультуру ведет Коннор Уитби. Помнишь такого?

– Коннор Уитби, – повторила Фелисити. – Тот унылый парень зловещего вида, с которым ты встречалась до нашего переезда в Мельбурн. Но мне казалось, он был бухгалтером.

– Он получил второе образование. Но разве у него был зловещий вид? – удивилась Тесс.

Ей он запомнился как вполне симпатичный. Это ведь ему нравились ее руки – внезапно вспомнила она. Как странно. Она думала о нем вчера вечером, а он вдруг взял и заново объявился в ее жизни.

– Да, зловещий, – уверенно подтвердила Фелисити. – Да еще он был жутко старым.