Тайна моего мужа - [111]

– Ты замерзла? – встревожился Уилл.

– Тут не слишком-то тепло, – огрызнулась Тесс, которой теперь овладела бесслезная отчужденность. – Но ничего. Давай. Говори, что хотел.

– Ты права, – начал Уилл. – С нашим браком все было хорошо. Я был счастлив в том, что касалось нас. Просто я вроде как был несчастлив в том, что касалось меня.

– Как? Почему?

Тесс вздернула подбородок. Ее уже тянуло обороняться. Если он не был счастлив, значит виновата должна быть она. Ее готовка, ее беседы, ее тело. Что-то недотягивало до совершенства.

– Это прозвучит так бестолково, – признался Уилл, глянул на небо и набрал в грудь побольше воздуха. – Это ни в коей мере не оправдание. Даже и не думай. Но около полугода назад, когда мне стукнуло сорок, я сам себе начал казаться таким… Единственное слово, которое приходит мне в голову, – это «пресным». Или, может, лучше будет сказать «плоским».

– Плоским, – повторила Тесс.

– Помнишь, как я намучился с коленом? А потом еще спина заболела? И я подумал: «Боже, неужели вся жизнь теперь будет такой? Врачи, и таблетки, и боль, и чертовы грелки? Уже все кончено?» И вот так оно и вышло, а потом однажды… Ладно, это довольно глупо звучит. – Уилл пожевал губу. – Я пошел подстричься. И моего обычного парикмахера не оказалось на месте, и эта девица зачем-то поднесла зеркало, чтобы показать мне мой затылок. Уж не знаю, зачем ей это понадобилось. Клянусь тебе, я едва не рухнул со стула, когда увидел у себя плешь. Я подумал, это чья-то чужая голова. Я выглядел словно чертов монах Тук. А сам даже не догадывался.

Тесс фыркнула, и Уилл печально улыбнулся.

– Знаю, – кивнул он. – Знаю. Я просто почувствовал себя таким… немолодым.

– Ты и не молод.

– Спасибо, – поморщился он. – Я в курсе. В общем, насчет этого плоского ощущения. Такое бывает. Ничего страшного. Я ждал, когда оно пройдет. Надеялся, что оно пройдет. А потом… – Он умолк.

– А потом Фелисити, – подсказала Тесс.

– Фелисити, – повторил Уилл. – Я всегда хорошо к ней относился. Ты знаешь, как мы общались. Все эти перебранки. На грани флирта. Это никогда не было всерьез. Но потом, когда она похудела, я начал чувствовать исходящие от нее… флюиды. И наверное, мне это польстило, и казалось, что это все не в счет, поскольку это же Фелисити, а не какая-нибудь случайная женщина. Все было безопасно. У меня не было ощущения, что я тебе изменяю. Почти как если бы она была тобой. Но потом каким-то образом все вышло из-под контроля, и я обнаружил, что… – Он снова оборвал себя.

– Влюбляешься в нее, – закончила за него Тесс.

– Нет, на самом деле нет. Не думаю, что это была настоящая любовь. Ничего особенного. Как только вы с Лиамом вышли за дверь, я понял, что это неважно. Просто дурацкое увлечение…

– Хватит. – Тесс подняла ладонь, как будто намеревалась прикрыть ему рот.

Ей не хотелось вранья, даже с благими намерениями, даже если он сам не знал, что это вранье. А еще ее заставляла возражать странноватая преданность сестре. Как он может заявлять, что в этом не было ничего особенного, когда Фелисити испытывала такие искренние и сильные чувства, а он сам готов был пожертвовать ради нее всем? Уилл прав. Это же не какая-нибудь случайная женщина. Это Фелисити.

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом плоском ощущении?

– Не знаю. Потому что это глупо. Расстраиваться из-за плеши. Господи! – Он пожал плечами. Возможно, дело было в освещении, но казалось, будто он покраснел. – Потому что не хотел потерять твое уважение.

Тесс положила ладони на стол и уставилась на них. Она думала о том, что одна из задач рекламы – дать потребителю разумные обоснования их неразумных приобретений. Может, Уилл оглянулся на свой роман с Фелисити и задался вопросом: «Почему же я так поступил?» А потом сам для себя выдумал эту историю, основанную на вольной интерпретации правды?

– Что ж, а я вот страдаю социофобией, – непринужденно сообщила она.

– Что ты сказала? – Уилл нахмурился, как будто ему подсунули заковыристую загадку.

– Я испытываю тревогу, чрезмерную тревогу в связи с определенной социальной деятельностью. Не всякой. Только в некоторых вопросах. Это не слишком важно. Но порой бывает.

Ее муж прижал пальцы ко лбу. Он выглядел озадаченным и почти испуганным.

– В смысле, я в курсе, что ты не слишком-то любишь вечеринки, но ты же знаешь, меня и самого не особо тянет болтаться в толпе и вести светские беседы.

– У меня учащается сердцебиение при мысли о школьных викторинах, – пояснила Тесс.

Она смотрела прямо ему в глаза. И чувствовала себя голой. Более голой, чем когда-либо.

– Но мы же не ходим на школьные викторины.

– Поэтому и не ходим.

– Мы и не обязаны ходить! – Уилл вскинул руки. – Мне неважно, ходим мы или нет.

– Но мне вроде как важно. – Тесс улыбнулась. – Кто знает? Может, это было бы забавно. Или скучно. Я не знаю. Вот почему я тебе это говорю. Мне хочется стать чуть более… открытой для собственной жизни.

– Я не понимаю, – вздохнул Уилл. – Я знаю, что ты не экстраверт, но ты же находишь для нас новые заказы! Не знаю, как я сам бы с этим справлялся!

– Да, я это делаю, – подтвердила Тесс. – Мне бывает страшно до полусмерти, но я одолеваю страх. Я это дело ненавижу, но и люблю. Жаль только, что так много времени уходит на борьбу с тошнотой.