Тайна Мебиуса - [35]

Назовите фамилию умершего!

- Не помню, - ответила Альбиночка.

Странно! У нее какая-то своя игра. Только что она произносила его имя! Врач, видимо, понял, что Альбиночка с патологической психикой и не стал ее больше расспрашивать. В самом деле: что с нее взять? Хорошо, что я все слышу, хоть буду знать, куда увезут тело.

Далеко не "все врут календари".

***

Тело Адриана увезли в судебный морг. Там я его и отыскала. Врач сделал заключение, что он умер от алкогольной передозировки. Однако заключение делали очень долго, были какие-то сомнения. Из судебного морга выносить гроб с телом Адриана было некому. Из молодых мужчин нашелся только его племянник и Саша, они и выносили тело. Все пришедшие друзья и одноклассники Адриана уже были в том возрасте, когда боятся радикулита, сердечных приступов и высокого давления. Адриан выглядел гораздо моложе своих ровесников.

- Такой был молодец, не болел никогда. В проруби купался. Кто бы мог подумать?..

- Хорошие люди долго не живут, - переговаривались пришедшие, которые ничего об Адриановых запоях не знали.

В морге оказался халтурный поп.

Раньше так называли священников, которые ездили по окрестным деревням, где новорожденного окрестят, где покойника отпоют. За это им платили натурой:

десятком яиц, пудом картошки, мучицей. Назывались эти подношения "халтурой", от латинского слова, означающего поминальный список, который священник читает, молясь за упокой.

Адриан часто вспоминал случай, рассказанный его родителями, что когда его везли после крещения из церкви, он случайно вывалился из повозки. Заметили, что выронили "конвертик", когда проехали через всю улицу, вернулись, он даже не плакал. Итак, он был крещен, но при этом всегда подчеркивал, что ни в каких богов не верит, поэтому, когда предложили его отпеть, - я засомневалась, делать ли это. Но халтурный поп был ярко рыжего цвета, - это разрешило мои сомнения.

Альбиночка знала все молитвы и громко подпевала батюшке. Потом она вовсе упала на колени и стала стучать лбом и своим пергидролиевым перманентом об пол, следуя известной пословице. Огненно рыжий поп и согнутая дугой Эйфелева башня с белой мочалкой на конце...

Мистическая картина.

- Это кто? - забеспокоились знакомые Адриана.

- Так, одна не совсем здоровая читательница журнала, где Адриан работал.

Точнее - почитательница.

Хотелось проститься с Адрианом спокойно, без лишней суеты и шума.

Медленно опускался гроб в гиену огненную. Странно, мне все было видно сквозь крышку гроба. Одна рука Адриана лежала вытянутой вдоль тела, другая на груди сжимала букетик незабудок, которые я ему положила перед расставанием. Неужели это рыжий поп в последний момент так сложил его руки? Не надеялся, видно, на христианского бога, рыжий черт! Ну да ладно, так даже лучше, к нашему русскому естеству ближе. Рука, лежащая вдоль тела пошевелила пальцами, как будто сделала прощальный знак. Верно, от стресса мне это все привиделось. Еще мгновение - и от Адриана останется лишь горстка пепла, не больше. Прощай, Адриан.

Битва двух ведьм

Случилась отчаянная пустота.

Саша не оставлял меня. Но и депрессия, это пронзительное Ничто, не оставляла.

Должно пройти время. Многое должно было бы улечься в моей душе, многое должно было быть прояснено, осмысленно.

На девять дней явилась младшая дочка Адриана Настя. В ярком оранжевом платье.

- Ты не чувствуешь, что я в этом доме хозяйка?

- Послушай, а не пошла бы ты?

- В этом доме жил мой отец.

- Ах, ты вспомнила, что у тебя был отец?!

- И дед мой тут жил.

- Лапонька, а ты хотя бы семейный дневник своего деда читала, ты его хотя бы краем глаза видела, этот дневник? Что-нибудь знаешь, кто был твой прадед? Ах, тебе это неинтересно, понимаю...

Адриан показывал мне совершенно уникальную вещь: дневник семейства Соловьевых, своих предшественников. В XIX веке такие дневники были явлением обычным. Куда делся этот дневник, - ума не приложу. У него иногда случались благие порывы к работе, и он хотел описать жизнь своих предков. Руки не дошли.

Жаль, это безумно интересно.

Наша встреча с дочерью закончилась тем, что мне пришлось выдворить ее. Настя продолжала грязный скандал:

- Я тебя боюсь, ты ведьма. Но и я у Лилианы училась. Будет страшная битва двух ведьм.

Я помахала на нее дорогомиловским гребнем, - она приумолкла, засобиралась и ушла.

***

- Когда я умру, прах мой разметай вот под этой березкой, - наказывал мне Адриан.

- Как прах Николая Рериха над Гималаями?

- Я серьезно. Обещаешь?

Я обещала. Это было как раз рядом с местом, где я приземлилась в Домодедово, о котором мне писал в Усть-Каменогорск Адриан, ожидая моего прилета в Москву. Огромная поляна, сплошь усыпанная трогательными цветочками, почти со всех сторон окруженная лесом. За поляной храм, бывший женский монастырь.

Заброшенный. Красота, какая бывает только на Земле. На другой стороне поляны, как раз напротив храма, - та самая березка. Всякий раз мы останавливались у березки, когда шли за грибами.

- Устроим "японскую пятиминутку"? - так называл это любование Адриан.

"Японская пятиминутка", однако, у меня слабо ассоциировалась с вечностью, когда настал момент захоронения Адрианова праха. Все наши знакомые приводили примеры тех случаев, когда прах рассеивали, и души умерших продолжали метаться, успокоения не было.