Тайна мага - [37]

— Что с тобой, Гуша-Нишин? — вскричал Мориц. — Почему ты так на меня смотришь?

Старик не отвечал, словно не слыша вопроса, и продолжал угрюмо смотреть на молодого археолога своими пламенеющими зрачками. Не вынося этого взгляда, Мориц приблизился к гебру и, схватив его за руку, повторил:

— Говори же, что ты знаешь?.. Почему так смотришь?.. Объяснись, Гуша-Нишин!..

— И кроме того, — с недовольным видом прибавил Гаргариди, — примите, пожалуйста, более любезное выражение лица, господин Гуша-Нишин… Здесь и так невесело, черт побери!..

Не обращая внимания на слугу, маг продолжал смотреть на Морица тем же загадочным, диким взглядом. Затем он вдруг жестом, полным безнадежного отчаяния, поднял обе руки, сделал шаг вперед и со стоном вскричал:

— О, трижды проклятый день!.. день скорби!.. день гнева! Они проникли в твое святилище, о Митра! Они оскверняют своими нечистыми ногами священную почву твоего храма!.. О, лукавый раб, безумный старик!.. Благодаря тебе совершилось это ужасное святотатство!.. Это ты привел неверных в сердце храма!.. Это ты ведешь их в грозное святилище великого Митры!.. Если их нечестивое дыхание заражает священный воздух, если их присутствие оскверняет святая святых, если их голос дерзает под священными сводами произносить слова на чужестранном языке, то это по твоей милости!.. благодаря тебе!.. О, несчастный Гуша-Нишин! О, презренный выродок славного рода!.. Храм осквернен!.. Святотатство свершилось!.. И твой первосвященник — виновник этого, о Митра!..

Старик бросился на землю, в отчаянии рвал на куски свои одежды и испускал жалобные стоны.

— … Ты хотел воспользоваться иностранною наукою, мобед! — стонал он, обращаясь к самому себе. — Ты думал обмануть молодого иностранца, чтобы открыть тайну, которую у тебя похитила жестокая судьба. Взамен того этот иностранец сам воспользовался твоим знанием… Как мог бы он без тебя проникнуть в эти места, уже присутствовать в которых для него есть преступление?!. О, нет названия твоей вине, старый безумец, и нет достаточно жестокой казни для ее искупления!..

Мориц и его слуга с изумлением, смешанным с ужасом, смотрели на старого мага. Наконец Гаргариди первый решился заговорить.

— Послушайте, Гуша-Нишин, — заговорил он, — чего же вы так убиваетесь? Мне кажется, дело поправимо… Мы выйдем отсюда, — и дело с концом…

При этих словах старик встал и выпрямился во весь свой рост.

— Что?! Выйти отсюда?! — громовым голосом сказал он. — Выйти?.. Показаться на свет небесный и разгласить тайны чудесного храма?.. О, нет, никогда! никогда! Скорее тысячу раз смерть!.. Скорее вы сделаетесь так же седы, как я… Я вам говорю, что это вещь невозможная. Понимаете ли вы?

— Но объясни же мне в таком случае, — сказал Мориц, стараясь сохранить спокойствие, — зачем ты спускался с нами в колодец Гуль-Гек, раз это такое святотатство?

— Теперь я могу тебе это объяснить, — с холодной усмешкой отвечал гебр, — сегодня для нас открылась могила, и мы простились навсегда со светом… Знай, что Гуль-Гек и галереи, ведущие к ротонде, служат преддверием к великому подземному храму Митры. В последние годы тайна входа в эти галереи была потеряна, и я тщетно стремился открыть ее. Правда, я знал, что для их отыскания нужно держаться севера. Но как было мне под землею двигаться к северу при отсутствии света священных звезд?.. Я недоумевал… В это время явился ты, владеющий чудесным инструментом, благодаря которому можно без ошибки определять направление, и я решил воспользоваться тобою, как орудием для открытия тайны. Действительно, ты привел меня к ротонде… Пускать тебя далее я не мог и не желал… К сожалению, неловкость этого безумца, — кивнул гебр на Гаргариди, — открыла тебе вход в храм. Напрасно пытался я удержать тебя, — ты не послушался и проник в священный лабиринт с досадою на меня! Несчастный, этим ты собственноручно подписал свой смертный приговор, готовь же камни для своей могилы!

При этих словах Мориц гордо поднял опущенную голову.

— Ты думаешь? — спросил он. — Ну, нет, еще посмотрим…

— Тщеславное дитя! — с горечью усмехнулся гебр. — Напрасно будешь истощать ты свои усилия… Лишь я один в состоянии вывести тебя отсюда, но я хочу лучше умереть здесь, чем дозволить тебе выйти из лабиринта и разгласить многовековую тайну, которую ты узнал на горе себе… Довольно!.. Готовься умереть!.. Ни ты, ни я никогда не должны увидеть солнечный свет!

Старый маг опустился на пол возле стены и, закрыв голову своим длинным одеянием, погрузился в мрачное безмолвие.

ГЛАВА XV. В святилище

Несколько минут тяжелое молчание царствовало в галерее. Машинально устремив взгляд на своего верного слугу, Мориц обдумывал, что теперь им предпринять. Что гебр никогда не откроет добровольно свою тайну — в этом молодой археолог, хорошо изучивший его характер, не сомневался. Обращаться к его чувствам было также бесполезно — это значило ожидать жалости от камня. Оставалось одно — самому проложить себе дорогу к выходу. И Мориц решился избрать это средство…

— Нечего делать, мой добрый Аристомен, — обратился он к слуге, — нам надо самим выбираться из этой ловушки, в которую мы попали, благодаря моей неосторожности. Идем же, не теряя времени, отыскивать выход…